— Но я готов держать пари, от школ того типа, в каких учились мы с вами, Эббот, расстояние выйдет порядочное. Шикарное местечко, верно? Ну, конечно, не Итон, не Харроу. Однако родителям надобно быть вонючими богатеями, чтобы отправить сюда свое чадо.
Видно, он просто вводит меня в курс дела, подумал сержант Эббот: сам-то уже прочитал это чертово досье и вполне представлял себе ситуацию. Вслух он сказал:
— Пожалуй, что так, сэр.
Старший инспектор хмурился.
— Но, конечно, этих паршивцев в колледже сейчас нет, верно? У них теперь летние каникулы. Плавают где-нибудь на яхтах своих папочек, или просаживают их денежки в Монте-Карло, или путешествуют в собственной машине по дорогам Аляски, или курят марихуану в Катманду… или какие еще там есть модные местечки.
— Если вы посмотрите досье, сэр… гм… вы увидите: событие имело место после окончания триместра и девочка — ее зовут Мойра Гейл — не из Корстона.
Эббот старался говорить как можно бодрее: он знал, что отношения старшего инспектора с детьми были не всегда безоблачны.
Торн хмыкнул и посмотрел на круглые стенные часы напротив его стола.
— Ладно. Перекушу пораньше и возьмусь за эти бумаги. А потом двинем в Коламбери повидаться с нашим старым приятелем сержантом Кортом, а? Давайте-ка завтрак, Эббот.
В сотый раз удивляясь тому, как удается старшему инспектору держаться в форме, сохранять военную выправку, будучи столь приверженным к еде, сержант Эббот отправился на поиски чая и печенья. Старший инспектор Торн, оставшись один, открыл папку, проглядел первый листок и снова закрыл ее. Сержант Эббот был совершенно прав: Торн уже знал, как скудны содержавшиеся в ней сведения, и был весьма этим недоволен.
— Чушь, — сказал он громко. — Совсем не мое дело.
Он раскачивался на задних ножках стула и глазел в потолок своего маленького кабинета. Потолок и стены были выкрашены той специфического оттенка зеленой краской, которая почему-то так полюбилась лицам, ведавшим государственными учреждениями по всему Соединенному королевству. Торн, прибыв сюда из Лондона, сразу выставил из кабинета заполонившие его зеленые заросли, никогда не дававшие цветов, — предыдущий хозяин кабинета был несомненно тайный садовод-маньяк, — завесил стены всевозможными картами, схемами, таблицами, бросил квадратный тускло-красный коврик у стола. Однако потолок и сознание, что под диаграммами-картами прячется все та же проклятущая зелень, создавали ощущение, будто живет он на расчищенной поляне в джунглях, а может, и под водой.
Вернулся сержант Эббот с маленьким подносом.
— Ваш чай, сэр.
— Хорошо. — Торн мгновенно оживился. — Дайте мне пятнадцать минут, и мы тронемся в путь. Предупредите Коламбери, что мы едем, Эббот, — ведь сержант Корт может быть занят каким-нибудь и вправду стоящим делом. И еще мне нужен полицейский врач, доктор Бенд. Надо будет обменяться с ним парой слов. Он осматривал девочку после этого странного покушения на изнасилование. Да не забудьте про ланч, когда окажетесь у телефона. В Коламбери, помнится, есть вполне приличная пивная.
— Да, сэр.
Эббот колебался: напомнить ли шефу, что в Коламбери сегодня ярмарочный день? В городке, должно быть, полно народу, и получить столик в «Боевых доспехах» будет не так-то просто. Наконец он решил — как будет, так и будет. Во всяком случае, со старшим инспектором Торном работать, может быть, иной раз и не слишком легко, но одно уж точно говорит в его пользу: лишь в самых крайних обстоятельствах он позволит себе или своему сержанту пропустить трапезу.
Теплый, солнечный день, ярмарочный день, весь Коламбери охвачен духом суеты и возбуждения. Узенькие улицы, еще более узкие, чем всегда, из-за незаконно припаркованных автомобилей, кишат народом. По тротуарам снуют занятые покупками женщины в ярких летних платьях, в подъездах болтаются подростки, свободные от школьных занятий дети шныряют повсюду, враскачку бредут фермеры, мечтающие спокойно выпить кружку пива, прежде чем вернуться на скотный базар. И никто, кроме старшего инспектора Торна, не находит ничего странного в том, что по главной улице какой-то человек ведет на веревке молодую телочку.
