А вот в кухне все сияло. Дрова были аккуратно сложены возле огня, рядом стояли шесть медных котелков. Ни на одном не было ни пятнышка копоти. На трех рядах полок расположились керамические и деревянные миски, рассортированные по виду и по размеру. Гордо красовались тарелки и кружки, опрятные связки трав свисали со стропил, острые ножи торчали из опорной балки возле чистого стола.
Скарлетт помедлила, оглядывая свое жилище со смущенной гримасой, затем пожала плечами:
– Я люблю готовить.
В очаге тлели угли. Она подложила дров, раздула огонь мехами и направилась к бочке. Сняв крышку, достала кусок свинины. Шлепнула его на стол, выдернула из балки нож и принялась резать.
– Итак? – произнес Адриан, усаживаясь на один из двух имевшихся в доме табуретов.
Ройс не стал садиться. Он расхаживал туда-сюда, изучая дом.
– Итак, что? – спросила Скарлетт, умело срезая жир.
Она хорошо обращалась с ножом: легко придерживала лезвие пальцем и работала всей кромкой. Адриан не был мясником, но узнал человека, привычного к острым предметам. Скарлетт тоже не была мясником, однако вполне могла бы заниматься этой работой.
– Почему ты испортила порцию великолепного ржаного виски, который мог обеспечить нам обоим бессонную ночь?
Скарлетт помолчала. Улыбнулась, тряхнула головой, чтобы спрятать улыбку.
– Тебя сложно ненавидеть.
– Неужели? – усмехнулся Ройс. – Забавно. У меня противоположная проблема.
– Ты что-то говорила про нас, про церковь и епископа Парнелла, – продолжил Адриан.
– Ну да, возможно, я ошиблась. Это было до того, как я увидела… Ройса, верно?
– Рад знакомству, – кивнул тот. – Додж?
– Скарлетт Додж.
– Скарлетт? Что, правда? Ничего лучше тебе в голову не пришло?
Она нахмурилась:
– Эй, это мое настоящее имя. Большое спасибо.
Ройс пожал плечами.
Адриан поставил одну ногу на поперечину табурета, а другую – на пол. Хотел постучать, но решил, что это бесполезно, и сказал:
– Не могли бы мы вернуться к теме разговора?
– Какой именно? – поинтересовалась Скарлетт.
– Ты меня слушала? Мы обсуждали, почему ты меня отравила.
– Ах, это. – Она пренебрежительно махнула рукой. – Я ошиблась. Думала, вас наняли охранять пастора Пей-до-Дна. Я понятия не имела, что… – Она повернулась к Ройсу, ее глаза стали серьезными. – Сколько они вам предложили?
– Сколько предложил кто и за что? – осведомился тот.
– Сколько предложила церковь за убийство леди Далгат? Если я предложу большую цену за то, чтобы вы уехали, согласитесь?
– Ты настолько богата?
– Нет, но я организую сбор денег. Если каждый поучаствует – а они поучаствуют…
– Мы здесь не для того, чтобы убить Нису Далгат, – вмешался Адриан.
Скарлетт закатила глаза.
– Мы здесь не за этим.
Не обращая на него внимания, она спросила Ройса:
– Что скажешь?
– Давай разберемся. Ты заплатишь нам за то, чтобы мы не убивали леди Далгат. – Ройс кивнул. – Да, полагаю, это мне по силам. Если ты сможешь…
– Ройс! – Адриан стукнул по столу.
– Что?
– Прекрати.
– Она собирается заплатить нам за то, чтобы мы не убили леди Далгат. Это легкие деньги.
– Это нечестно.
Ройс скрестил руки на груди и уставился на Адриана.
– Подожди… – Скарлетт переводила взгляд с одного на другого. – Вы действительно не планируете убивать ее?
Ройс нахмурился:
– Вечно ты все портишь. – Он повернулся к Скарлетт. – До последней минуты я считал, что ты в этом замешана. Зачем еще члену «Черного алмаза» скрываться в лощине Брекен?
Она покачала головой:
– Я не скрываюсь… ну, не совсем, и я не член «Черного алмаза»… уже нет.
– Вольный художник?
– Я завязала.
Ройс скептически посмотрел на нее. Скарлетт выглядела смущенной.
– Если вы здесь не для того, чтобы убить ее, то… Я не понимаю. Зачем вы тут?
– Нас наняли, чтобы помочь ее защитить, – объяснил Адриан.
– Ха! – Скарлетт расхохоталась. Выложила полоски свинины на сковороду, подвесила ее на закопченной цепи над огнем и сунула в очаг небольшое полено. – Кто именно вас нанял?
– Церковь Нифрона.
– Ага! – Она повернулась к Адриану с таким видом, словно хотела сказать: «Я же говорила!»
– Что – ага? – спросил Адриан.
– Церковь использует вас, чтобы убить ее.
– Церковь не убивает людей, – возразил он. – Священники жгут благовония, собирают десятину и бормочут на забытых языках, а не заключают контракты на убийство высокопоставленных аристократов.
