– У них есть хозяин? Или можно забрать себе любую? – спросил Адриан.
Они с Ройсом ехали на шелудивых северных лошадях, которые хотя бы были чистыми, спасибо трехдневному дождю.
Ройс откинул капюшон и пытался высушить плащ на ветру, не снимая. Он посмотрел на скакунов, взлетавших на далекий холм.
– Да и нет. Они как олени на севере – на самом деле, как что бы то ни было где бы то ни было. У всего есть хозяин. Эти кони дикие, но все здесь принадлежит королю Винсенту.
Адриан поверил Ройсу. Несмотря на нелюбовь напарника к пустым разговорам, Адриан догадывался, что тот много путешествовал – по крайней мере, в Аврине. Он прекрасно знал густонаселенные окрестности крупных городов, таких как Колнора и Ратибор, которые изобиловали работой для вора и бывшего убийцы. Для Адриана поездка в Маранон была сродни отдыху. Перемена погоды лишь усиливала ощущение, что они решили немного расслабиться.
Привстав на стременах, Адриан оглядел зеленые просторы. Он увидел дорогу, далекие горы – и ни души. Ни города, ни деревни.
– Что помешает мне заарканить одну и увезти домой?
– Имеешь в виду, кроме самой лошади? – уточнил Ройс.
– Ну да.
– Вообще-то ничего. Если только тебя не поймают и не повесят.
Адриан усмехнулся, но Ройс не смотрел в его сторону.
– Большая часть наших поступков тянет на повешение.
– И что?
– То, что этот кажется не столь уж плохим. Я хочу сказать… – Адриан взглянул на редкие пушистые белоснежные облака, чьи тени бежали по холмам. – Это потрясающее место. Будто мы выбрались из сточной канавы – и попали в рай. Я никогда не видел столько оттенков зеленого. – Он посмотрел вниз. – Словно трава в Медфорде чем-то больна. Если нам приходится воровать, почему бы не зарабатывать на жизнь кражей лошадей? Вряд ли это сложнее, чем карабкаться по шпалерам и башням.
– Правда? Ты когда-нибудь пытался поймать дикую лошадь?
– Нет… а ты?
– Я тоже нет, но объясни мне, каким образом человек на лошади может поймать лошадь без всадника? Тем более маранонскую? Это край бесконечных пологих холмов, и ловушки здесь ставить негде. Даже если ты ее поймаешь, что дальше? Существует разница между дикой лошадью и необъезженной. Ты ведь это знаешь?
Адриан когда-то слышал нечто подобное, но прежде, до слов Ройса, об этом не вспоминал. Лошади, родившиеся на фермах, с детства привыкали к присутствию людей. Их могли не обучать, и им не приходилось терпеть человека на спине, но они все равно были относительно ручными.
– С тем же успехом можешь попробовать оседлать оленя.
– Это была просто идея, – сказал Адриан. – Как долго мы собираемся этим заниматься?
– Чем?
– Воровать.
Ройс рассмеялся:
– С тех пор как ты стал моим напарником, я почти перестал воровать. Как ни прискорбно. В хорошей краже есть своя красота. Мне ее не хватает.
– Мы украли тот дневник.
Ройс с жалостью посмотрел на него и печально покачал головой:
– Это не кража, а мелкое воровство. И теперь еще это. Сама мысль, чтобы предотвратить чье-то убийство, кажется…
– Грязной? – предположил Адриан.
Снова взгляд, на сей раз недоуменный.
– Нет. Она кажется неправильной, будто ходьба задом наперед. В теории все просто, а на практике – затруднительно. Я даже не знаю, чего от меня хотят. Должен ли я поговорить с этой женщиной, с живой мишенью? Обычно я не болтаю с почти покойниками.
Это была самая длинная речь Ройса, что он произнес в пути за три года. Недовольный тон объяснял, в чем дело. После неудачи с Коронной башней Ройс еще ни разу не оказывался так далеко от своей зоны комфорта. Профессиональный вор редко выходил из себя, но когда выходил, становился разговорчивым.
– Она аристократка, – продолжил Ройс. – Я не люблю аристократов. Они вечно зациклены на себе.
– Все дело в воспитании, – заметил Адриан со знанием дела.
Ему доводилось общаться с аристократами, но все они были калианцами, и он мог с тем же успехом утверждать, будто знает грызунов, потому что накормил несколько белок. Калианские аристократы ничуть не походили на авринских. Они были более легкомысленными и раскованными, менее напыщенными – и намного более опасными. Адриан думал, что большинство калианских аристократов понравились бы Ройсу, по крайней мере, пока не попытались бы обнять его. Адриан быстро усвоил, что Ройс Мельборн не любил обниматься.
