ГЕРЦОГ: Деньгами.
БАНКИР: Деньгами? Едва ли у вас их будет достаточно. А кроме того, неизвестно, возьму ли я с вас деньги. Скорее всего вы рассчитываете заплатить мне одной из тех политических услуг, которые вроде бы ничего не стоят, а на деле оказываются весьма накладными. То есть по сути дела государственными деньгами. Разумеется, я не против. Но это не значит, что я готов рисковать и вообще на все готов.
ГЕРЦОГ: Вы ничем не рискуете. Я дам вам надежное обеспечение, достаточное, чтобы вас успокоить. Что вы предпочитаете - земли, города, замки? А может быть, табачную или текстильную монополию? Собственно, мне нужны не столько деньги, сколько возможность незаметно их вкладывать. Если бы я начал использовать собственные или подручные средства, об этом сразу же стало бы известно.
БАНКИР: Разумеется, ведь у вас нет свободных денег.
ГЕРЦОГ: У меня большие финансовые возможности.
БАНКИР: Наверное. Но, тем не менее, вам нужны деньги, а не кредит.
ГЕРЦОГ: Конечно. Во-первых, кредит не дает возможности пользоваться деньгами незаметно, он прямо-таки рассчитан на гласность.
БАНКИР: Вот глубокое рассуждение!
ГЕРЦОГ: А затем, мне совершенно незачем рекламировать свои отношения с банкирами, например с вами.
БАНКИР: Простите, ваша светлость, но вы меня не совсем поняли.
ГЕРЦОГ: Я вас совсем не понял, Фельдт.
БАНКИР: Господин герцог, мой банкирский дом - один из крупнейших в Европе. А это значит, что, несмотря на мою политическую индифферентность, моя финансовая политика есть часть общеевропейской политики, и - поверьте, я отнюдь не ликую - любые политические перемены меня кровно касаются. Поэтому, занимая у меня деньги на политическое предприятие, нужно начинать не с того, сколько процентов я получу на указанную вами сумму, а с того, насколько то, что вы затеваете, выгодно мне с точки зрения чистой политики. Если речь идет об усилении австрийцев в Италии, как ни дико это сегодня звучит, - я согласен, и даже более того, я готов рискнуть. Но ни за какие деньги я не буду работать с Ротшильдами и, уж конечно, не допущу, чтобы на мои деньги поляки бунтовали против России.
ГЕРЦОГ: Господин Фельдт, вы верите мне на слово?
БАНКИР: Разумеется, господин герцог, ведь это мне выгодно.
ГЕРЦОГ: Конечно. Так вот, мы договорились.
БАНКИР: В самом деле? Ну, что ж, будем считать, что вы поймали меня на слове. Но, если я верно вас понял, придется воевать с Англией.
ГЕРЦОГ: Наверняка. Я обещаю вам все военные подряды, которые вы захотите получить.
БАНКИР: А если вы проиграете?
ГЕРЦОГ: Тогда вы получите деньги.
БАНКИР: Я имею в виду, еще до войны... то есть до переворота.
ГЕРЦОГ: Я вас прекрасно понял. Вы получите...
БАНКИР: Я не об этом. Моих денег вам наверняка не хватит.
ГЕРЦОГ: Ничего страшного. Конечно, даже вы не можете купить свободу для всей Европы. Но, по-видимому, скоро к нашим услугам будет бюджет военного министерства.
БАНКИР: Я подумаю. Ваша милость, когда вы хотите получить ответ?
ГЕРЦОГ: Хотите неделю на размышление?
БАНКИР: Ну, что вы, ваша светлость! Это слишком долго. Если вы согласитесь встретиться со мной завтра...
ГЕРЦОГ: Завтра? Знаете что, приезжайте завтра вечером на бал к леди Рольтон, но только не раньше двенадцати. Я там буду.
БАНКИР: А если вас все-таки не будет, могу я сообщить свое решение...
ГЕРЦОГ: Ни в коем случае!
БАНКИР: Да, леди Рольтон красивая женщина, это нехорошо.
ГЕРЦОГ: Я с вами вполне согласен. И все-таки можно считать, что мы договорились?
БАНКИР: О, считать можно все, что угодно. Завтра ночью я буду иметь честь сообщить вам свой ответ.
ГЕРЦОГ: Прекрасно. Вы не поужинаете со мной?
БАНКИР: Еще слишком рано. Если это не нарушит ваши планы, стакан красного вина и печенья.
ГЕРЦОГ: Я, пожалуй, составлю вам компанию. (Входит лакей. Герцог что-то ему шепчет. Он кланяется, выходит и возвращается с требуемыми предметами. Банкир не позволяет ему налить вино в стаканы и делает это сам.)
БАНКИР: Я люблю это занятие. Как можно подпустить лакея к бутылке? Вы же не положите его в постель к жене. (Герцог морщится.) Простите, я совсем забыл. (Замолкает. Неожиданно) Господин герцог, поторопитесь, он в последнее время очень плохо выглядит.
