— Их бы, подлюг, в первую очередь перестрелять, — злобно вставил Степа.
— А у нас соседа, Усатенко, немцы сотским назначили, — сообщил Витя, хотя ребята знали об этом. — Над всей нашей улицей он главный.
— И за что немцы евреев ненавидят? — не мог успокоиться Сеня.
— Ты думаешь, они одних евреев ненавидят? — сказал Валя. — Они всех нас, советских, ненавидят.
— Ну да, — поддержал Степа. — Вот вчера за птицекомбинатом комсомольцев расстреляли, из вечерней школы… Мельника, Петрука, Козаря… Тридцать два человека… А за что? Говорят, песню пели: «Дан приказ: ему на запад…» А Мельника выдали. Он еще при наших десантников задержал.
Валя вздрогнул. По спине побежали мурашки. Значит, и его могут немцы расстрелять, если узнают о тех четырех «милиционерах» в лесу…
— Ни за что не пошел бы на них работать. Из-за хлеба пришлось, — словно оправдываясь перед товарищами, сказал Коля. — А что делать? Магазины позакрывали. Одним пивом торгуют. На базаре все так дорого — не подступишься.
— Витька тоже не хотел идти… — подтвердил Валя. — Кому охота на фашистов работать!
— А думаешь, мы там, на лесозаводе, работаем? Фиг с маслом! Сам Горбатюк сказал: «При мне, хлопцы, можете перекур устраивать. А придет мой заместитель, колонист Мак, так вы, чтоб все было чин чином». Ну, мы при Маке и возимся, будто работаем.
Для вида. А сами после работы домой дрова таскаем. А что? Они, гады, будут издеваться, а мы…
— Эх, не нашел я одного человека! — перебил его Валя. — Наверное, в армию пошел. Он еще в гражданскую с германцами воевал… Он бы нам все растолковал, как фашистам насолить.
— Думаешь, он один про это знает? — ответил Степа, — И другие найдутся…
Коля метнул на Степу быстрый взгляд.
— А ты их знаешь? — ухватился Валя.
Степа замялся. Но ребята не заметили этого. Их внимание привлекло другое: из ворот лагеря вышла большая партия военнопленных, конвоируемая несколькими солдатами. Поднимая густую пыль, пленные побрели по дороге.
— К нам, на лесозавод, повели, — тихо сказал Коля.
СТРАННЫЕ ПРОИСШЕСТВИЯ НА ЛЕСОЗАВОДЕ
Бракер Шепетовского леспромхоза Остап Андреевич Горбатюк проболел целый месяц. Острая ревматическая боль в суставах приковала его к постели. Уже не раз к Горбатюкам наведывались немцы. После тех пьяных, так перепугавших Наташку, приходили и другие. То молока требовали, то яиц, то масла. Как-то под вечер раздался стук в дверь. Надежда Даниловна пошла открывать. Остап Андреевич уже поправился, ходил по комнате. Он выглянул в сени и увидел высокого голубоглазого немца.
— Чего приходил? — спросил Остап Андреевич жену, когда она вернулась.
— Молока просил! Странный какой-то. Улыбается, тычет себя в грудь: «Станислав, Станислав». И денег дал… Чудной!..
— Все они хороши! — бросил Остап Андреевич.
В начале августа Горбатюк пошел на лесозавод. Немцы отнеслись к нему благосклонно. Назначили директором, приказали собрать рабочих и начать производство деревянных чурок для газогенераторных автомашин. К тому же близилась зима, и оккупанты хотели заранее запастись дровами. Горбатюку пригрозили: за саботаж — расстрел! Горбатюк собрал кого мог, взял на работу близких ему людей. В том числе Гришу Матвеева. Пошли на лесозавод и кое-кто из ребят: Витя Котик — рабочим, Коля Трухан — учеником слесаря. Однако рабочих рук все-таки не хватало. Немцы решили использовать на тяжелых погрузочных работах военнопленных.
Каждое утро солдаты специальной «хольцкомандо» приводили на лесозавод партию пленных в сто человек. Горбатюк обратил внимание на одного из солдат — видимо, старшего в «хольцкомандо». Был он высокий, голубоглазый. «Где я видел его?» — напрягая память, думал Горбатюк. И вдруг вспомнились слова жены: «Улыбается, тычет себя в грудь: „Станислав, Станислав“».
Изможденные, заросшие, грязные и оборванные пленные, еле передвигаясь, сгружали бревна, складывали их штабелями.
Сердце Горбатюка сжималось при виде голодных, впалых глаз этих людей. Солдаты «хольцкомандо» только для проформы стерегли пленных: куда они такие уйдут? Как-то Горбатюк сунул пленному свой завтрак. Сделал он это тайком, чтобы никто не видел. Но одному пленному! А ведь их сто человек. Как им помочь? Горбатюк обошел рабочих, которым доверял, и попросил принести для пленных продуктов.
