— Хм, на ней мой почерк. Но я не помню… нет, подождите, вспомнил. Овер-Раймон… мы его арестовали, кажется, за дуэль с… черт побери, с этим самым бароном Роком. Вот это я забыл. Барон пытался заставить нас посадить его в тюрьму, но обвинения не подтвердились.
Забыть об этом было промахом, подумал инспектор, он попадет в неудобное положение, если начальство узнает об упущении. Он снова посмотрел на своего помощника с большим вниманием и некоторой благодарностью.
Верный Пьер притворился, что не замечает благодарности.
— И еще, месье, эти слухи о его жене.
— Женой, Пьер, мы не занимаемся. Однако я полагаю, и тут какие-то нарушения. А в этой папке?
— Донесения инспектора Лебрана из Монпелье. Ну, некоторые из них вы читали, в то время он ничего не сумел обнаружить. Последние донесения более интересны, особенно свидетельство слуги в Провансе. Виконт был в Монпелье. Однажды слуга, подавая ему ужин, подслушал: Овер-Раймон был в Монпелье в день убийства. Привез запрещенные книги.
— Грубая работа для джентльмена, контрабанда книг.
— Как и убийство, сэр. Инспектор кивнул.
— А кто-нибудь воочию видел его в Монпелье? Нет, тут я не ожидаю подтверждающих показаний, — добавил он. — Ведь будь я книготорговцем, за которым следят цензоры, разве я бы признался, что получаю контрабандный товар?
Пьер, соглашаясь с шефом, улыбнулся.
— Вы правы, сэр. В Монпелье не нашлось ни одного книготорговца, который бы признался, что видел контрабандиста. Но Лебран отыскал человека, который видел. Он оказался не торговцем книгами, а студентом-медиком.
Его покойный отец торговал книгами. Лебран, молодец, догадался допросить каждого, чья семья занималась этим бизнесом в прошлом году, а не только тех, кто торгует книгами сейчас. Это довольно опасная профессия. В Монпелье один честолюбивый парень скупает лавки своих конкурентов. Так вот, этот Берне рассказывает, что приблизительно год назад к его отцу пришел некто, по описанию похожий на виконта, и к тому же в плохом состоянии. И что интересно — джентльмен был ранен. Лебран предполагает, что убийца был ранен во время совершения преступления.
— Никаких доказательств этого нет, как вы знаете, Пьер. И как я понимаю, Берне не обнаружил рубинового кольца барона.
— Нет, месье инспектор, он только упомянул перстень с ониксом. Вы правы, не все сходится. Но Легран тем не менее торжествовал. Это был единственный шаг вперед в этом деле, тянущемся более года. И он попросил у нас ордер на обыск дома аристократа, в связи с совершенным убийством.
Старший инспектор Маре кивнул:
— Вот откуда этот красный воск. — Он перелистал страницы. — Позволяет мне обыскать дом и личные вещи джентльмена, но отнюдь не его аристократическую персону. Версаль хочет действий, даже если дело обернется против одного из них. Конечно, — добавил он, — если я ничего не найду, то поплачусь собственной шкурой.
Пьер рассмеялся, как бы отметая такую возможность. «Честолюбивый щенок, — подумал Маре. — Самоуверенный и в бумагах разбирается лучше, чем в людях. Однако он хорошо подготовил документы».
— Ладно, тогда это будет наша шкура, Пьер. Вы поедете со мной сегодня. Думаю, приобретете для себя полезный опыт.
Виконт и его жена, маркиза де Машери, вернулись домой в маленькой закрытой карете около одиннадцати часов вечера. Оба были в прекрасном настроении. Репетиция прошла успешно, хотя оставались недоделки. Пьесу впервые читали по ролям, что позволяло актерам вживаться в образы. Но они взялись за пьесу с таким восторгом, вдохновленные слухом, что на этот раз король разрешит публичное представление.
Жозеф повторял запомнившиеся ему фразы:
— «Вы думаете, что раз вы знатный лорд, то вы и великий гений… дворянство, богатство, ранг, должность! все это делает вас таким великим и могущественным!. , в остальном вы обыкновенный человек, в то время как я, черт побери, затерянный в безликой толпе, вынужден прибегать ко всем моим знаниям и умениям, только ради того, чтобы выжить».
Жена зааплодировала мужу:
— Браво, Жозеф! Хорошо прочитано.
— Это сильные слова. Они говорят сами за себя. И они предназначены для публики.
