— Я дал себе слово, что не сделаю этого, — прошептал Жозеф. — Я чуть не потерял рассудок от этого решения не трогать тебя. Еще не поздно остановиться. Ты уверена, Мари-Лор, что хочешь этого?
Никогда не была так уверена. Она докажет. Положив руки на плечи, она осторожно толкнула его на кучу соломы и опустилась на колени. «Как хорошо, что я так часто надевала штаны Жиля», — подумала она. Она знала все пуговицы и как расстегивать их. Еще немножко потянуть, voila, и…
— Ты уверена? — Жозеф задержал ее руку. — Ты должна сказать, что уверена.
Язык не повиновался ей. Он взял ее руку за запястье — еще минута, и он отстранится от нее.
В полях перекликались крестьяне. Жужжали мухи. Жизнь проходила мимо.
— Да, — прошептала она.
— А… — Он убрал руку, и она расстегнула последнюю пуговицу.
— Да, да, да, да-а-а.
Последнее «да» перешло в изумленный возглас. Она совсем не ожидала увидеть величину и длину того, что неожиданно появилось из его панталон. По наивности она представляла себе что-то более приличное, не такое пугающее. Не такое возбуждающее. Неожиданно для себя Мари-Лор наклонилась и поцеловала темную багряную плоть. «Вкус гриба, напитавшегося дождем», — подумала она. Она слизнула соленую влагу с кончика и с любопытством медленно провела пальцем, как зачарованная наблюдая, как он увеличивается и твердеет.
Жозеф издал непонятный горловой звук, резко отстранился и сел.
Вся ее храбрость исчезла, и она застыла от смущения.
— О нет, — спохватилась Мари-Лор. — О, прости меня. Боже, я сделала что-то ужасное? Наверное, люди не делают так своим языком, но ты выглядел так… так славно, и мне захотелось…
Жозеф что-то достал из кармана жилета. Что-то беловатое и прозрачное. Она изумленно смотрела, как он надевает презерватив на свой пенис. Ах да, Жиль объяснял ей, что это такое. Его слова тогда звучали как сожаление. Теперь и она с сожалением дотронулась до эластичного материала, облегавшего его плоть.
— Это важно, Мари-Лор…
«Хотя едва ли это надежно», — предупреждал ее Жиль.
Все равно как мило, что Жозеф подумал о мерах предосторожности. Вероятно, ей следовало поблагодарить его.
Но уже не было времени. Не было времени, чтобы что-то сказать, ибо теперь она лежала на соломе и он возвышался над ней, поднимал ее юбки и раздвигал ноги. Все происходило очень быстро, тяжесть его тела на ее бедрах… он вошел в нее… его губы на ее щеках, шее. Это происходило так быстро и так долго, было приятно и непонятно. Чудесно, а затем осталась только боль.
Он прижимал ее к себе, губами собирая слезы с ее лица.
— О, дорогая, — сказал Жозеф, — я бы не поступил так, но ты неожиданно овладела мной.
— Я… овладела… тобой? — Он кивнул.
— Никогда раньше меня не соблазняли с таким проворством. Это все, что мне оставалось сделать, чтобы не выглядеть полным дураком.
Он сел, улыбаясь ее изумлению.
— Такой решительный рот, — прошептал он, обводя мизинцем ее губы.
С легкостью пушинки Жозеф дотронулся до кончика ее языка своим.
— Да, — добавил он, — люди делают так. Всегда, но не так очаровательно, как ты. Но ты еще увидишь.
Ей удалось улыбнуться в ответ.
— Я не думала, что это окажется так легко. Ведь целый месяц ты выполнял очень достойное и благородное решение не трогать меня.
Жозеф засмеялся:
— А мы проводили время вместе в одной спальне. Может быть, нам просто была нужна нейтральная территория.
— Сегодня ночью, — крикнул ей вслед виконт, когда Мари-Лор несколько неуверенным шагом пошла по дороге, направляясь обратно на кухню.
«Сегодня ночью, любовь моя».
Месье Коле был в гневе, а Робер в ней разочаровался. Мари-Лор не просто опоздала на работу, а опоздала более чем на целый час!
Она могла бы придумать какое-нибудь объяснение — чувствовала себя нездоровой, или (вероятно, более убедительное) что месье Жозеф в это утро был очень настойчивым и не хотел отпускать ее. Но девушка ничего не сказала. Она оставалась удивительно молчаливой, не желая нарушать хрупкое равновесие между душой и телом лишними словами.
В наказание ее оставили после ужина чистить металлические каминные экраны. Это была грязная работа, и Мари-Лор не осталось времени переодеться до прихода Батиста. Она смогла только смыть с рук грязь и сажу и пригладить волосы.
