— Если ты пришла сюда, чтобы заставить меня почувствовать себя виноватой ...
Я отрицательно покачала головой, также стоя.
— Нет. Я, нет. Я пришла сюда, чтобы... это было несправедливо, когда Гарри оставил тебя в одиночестве, когда ты была молода и беременна, или как они обращались с тобой.
Она зарычала в свои губы.
— Будь я проклята, если он в конечном итоге тратит время не со своим собственным ребенком, и эта сука открыла двери настежь для нее. Ирония всего этого является лучшей частью.
Самодовольная ухмылка на ее лице растаяла, и она, наконец, посмотрела на меня.
— Не для тебя. Я видела твой новый автомобиль. Они занялись тратой за все те годы, что ты застряла со мной, да?
— Наверстать упущенное время.
— Все в порядке. Ты не должна лгать мне. Я знаю, что я сделала.
— Ни у кого нет чистых рук. Мы все совершали ошибки. Но я просто хотела, чтобы ты знала, что знаю я, и что знают они. Все знают, но не винят тебя, Джина. Ты не злодейка в этой истории.
— Я точно не жертва.
— Тогда перестань вести себя, подобным образом.
Она вытянула шею, смотря на меня, но потом ее мысли были обращены внутрь, глаза расфокусировались.
— Нам обеим нужно начать все с чистого листа теперь. Я просто подумала, ты должна знать. — Джина сжала губы в жесткую линию, чувство вины смягчилось морщинами вокруг глаз.
— Я должна была догадаться, что ты не моя дочь. Но если бы аварии не случилось, я бы наверняка узнала теперь. Ты пришла сюда, чтобы сказать все это после того, что я сделала? Ты вся в Джулианну. Ты всегда была лучше меня, лучшей «в этой грязи».
Ее глаза доползли до стены от потеков на потолке, и тогда она оглянулась на меня.
— Ты хорошо выглядишь.
— Спасибо, — сказала я. — Хочешь прокатиться со мной? Я куплю тебе блок сигарет.
Она покачала головой:
— Не-а. Мне в любом случае нужно бросить. Мне нужно бросить многое. С чистого листа, верно?
Я предложила небольшую улыбку.
— Верно.
Я не пыталась обнять Джину, так как я была девушкой, не подозревающей о таких чувствах, и о том, что она ответит, поэтому я направилась к своей машине, не оглядываясь.
С каждым шагом, я оставляла чувство вины и все отказы, что накопились за эти годы.
Позади машины БМВ припарковался красный «Шевроле» Уэстона, и он, прислонившись к моей двери, скрестил руки на груди.
— Ты в порядке? — спросил он, разводя руки. Они блестели, мокрые от дождя, вместе с его одеждой и частью его волос, торчащих из-под бейсболки. Я обняла его, закрыв глаза, сомкнув в замок его пальцы на моей пояснице.
— Я в порядке, — сказала я, удивленная, что это было правдой.
— Да?
Я посмотрела на него.
— Да. Как ты...
Он пожал плечами.
— Джулианна могла бы сказать мне, куда направляешься.
Я усмехнулась.
— Пошли, я провожу тебя домой.
Я нажала на кнопку разблокировки на своем брелоке, и он открыл мне водительскую дверцу, поцеловав меня в щеку, прежде чем я успела сесть внутрь. Закрыв за мной дверь, я увидела, как в отражении бокового зеркала он бежал к своему грузовику. Мой автомобиль, кажется, дышал каждый раз, когда дворники со свистом по лобовому стеклу убирали мелкие брызги воды, что небо выплевывало на Блеквелл. Мокрые тормоза заскрипели, когда я нажала на ручник, одновременно потянувшись, нажать на кнопку от двери гаража. Как только задние колеса переехали порог, крупные капли дождя прекратили капать. Уэстон припарковался за моей машиной, оставив двигатель включенным. Он захлопнул дверь и побежал ко мне, встав рядом. Он снял кепку и встряхнул свои волосы. Я подняла руки и захихикала.
— Ты должен отдыхать.
— Ты должна учиться.
— Я узнала о нескольких вещах, — сказала я, переплетая свои пальцы позади его шеи.
— Что это было вообще? Прощение?
— Вроде как, — я пожала плечами. — Не знаю. Некоторым людям нужно, по крайней мере, одному человеку будет приятно, даже если это только один раз.
— Она не была добра к тебе.
— Я не нуждаюсь в ней.
Он сунул руки в карманы.
— Даже когда ты думала, что она твоя мама?
— Я говорила тебе, я никогда не чувствовала, что она была моей мамой. Я не могу это объяснить. Я просто знала. И я думаю, что она знала, тоже.
— Это не оправдание. Она тебя воспитывала.
