Матвей дернул плечом, отказываясь идти на контакт. Хватит с него. Он более не будет поддаваться на провокации.
— Я знаю, куда ты идешь, — вдруг заявил Михаил, шагая с Матвеем в ногу. Волшебника это сильно раздражало, но возражать он не стал, ведь это автоматически привело бы к диалогу.
«Он знает, куда я иду, — подумал Матвей. — Очень кстати, потому я не знаю».
— Очень верное решение, полностью поддерживаю. Только там можно спрятаться. Я провожу тебя туда, не возражаешь?
«Конечно, возражаю! И где это — там?» — крикнул Матвей мысленно, но с шага не сбился и головы в сторону Михаила не повернул.
— Друг мой, ты самокат еще не опробовал? Жаль. Я не предупредил, но он твой вес точно выдержит. Так что если ты боишься его сломать — не стоит.
«Заткнись, заткнись!»
— Кстати, еще я забыл упомянуть одну маленькую деталь — этот самокат тебе подарил твой заклятый друг. Или враг, зависит от точки зрения.
«Боги, когда же это закончится? Просто оставь меня в покое! Уйди, сгинь!»
— Александр передавал огромный привет, — продолжал говорить Михаил, и голос его был бархатным, доброжелательным. На Матвея нахлынуло противоестественное ощущение спокойствия, захотелось выговориться. До дна выскрестись. Рассказать о наболевшем, тем самым облегчить душу, признаться в содеянных преступлениях, покаяться и принять наказание. Хоть кому-нибудь, кто пожелал бы выслушать. Единственный раз в жизни. Пусть даже тому, кого он знает пару дней, тому, кого считает преступником и злодеем. Так даже лучше. Не будет чувства неловкости. Когда-нибудь потом Матвей отругает себя за постыдный порыв откровенничать с Михаилом, но прямо сейчас нести это груз в одиночку было слишком тяжело.
— А хочешь, я открою тебе тайну? — не умолкал Михаил. — Ты ведь веришь в искупление, правда? Веришь в то, что добрые поступки перевесят злые? Сотрут с карты жизни все гадости, что ты сотворил? Перекроят нечестивые мысли?
Матвей неопределенно мотнул головой, а Михаил всё вещал:
— Мы сейчас найдем убежище, где тебя никто не побеспокоит. И тогда поговорим.
— Нам не о чем говорить, — не выдержал Матвей. — Меня из-за тебя… ээх, да что теперь! Я предлагаю тебе во всем честно признаться Елене Ивановне. Так будет правильно.
— Матвей, Матвей… какой ты наивный. Правильно-неправильно. Что есть правильно вообще? С точки зрения обывателя и с точки зрения власть имущего? С точки зрения бедняка и богача? Волшебника и человека? Правда, она разная бывает. И каждый приводит свои аргументы, отстаивает свою точку зрения.
— Не морочь мне голову, — отрезал Матвей. — Я не желаю иметь с тобой никаких дел. Убирайся. И скажи спасибо, что не волоку тебя за шкирку в участок.
— Я знаю, что тебя гложет, поверь. Я могу помочь. Я подскажу выход. Принцип равновесия. Решайся!
И с этими словами Михаил испарился. Матвей даже не удивился — на фоне последних событий спонтанные появления и исчезновения таинственного злодея было такой мелочью. Он просто шел всё дальше и дальше, пинал попадавшиеся по дороге камни, чего не позволял себе раньше, смотрел под ноги, шёл и шёл и пришел-таки. К заброшенному дому на окраине города. К убежищу. Интересно, про него ли говорил Михаил?
Не то чтобы Матвей по дороге занимался исследованиями городских окраин и трущоб, просто дом попался ему на глаза и сразу привлёк его внимание. Дряхлый деревянный домик с выбитыми стеклами, остатки входной двери косо свисают с единственной петли, внутри — грязь и запустение. Чистюля Матвей пришел в восторг.
Стараниями заботливых местных жителей забор был уложен на землю и частично растащен для своих нужд, так что проникнуть внутрь проблем не составило.
Воняло в доме жутко. Трухлявыми досками, гнилым тряпьём, плесенью, протухшей едой, отходами жизнедеятельности живых существ. Воняло так, что прежний Матвей выскочил бы наружу быстрее пули. Но это прежний. Вежливый, забитый, не готовый к испытаниям. Новый же Матвей просто поморщился, обошёл дыру в полу и уселся на шаткий скелет табурета. Самокат пристроил рядом. И стал ждать. Чего? Чего-нибудь. Если закон равновесия вселенной работает, то что-нибудь обязательно должно случиться уже в ближайшие пять минут. Тридцать лет болотного существования прямо-таки взывали к установлению баланса.
