Удаляющиеся шаги прозвучали для меня как торжественный марш. Ликование труб, звон литавр — «Прощание славянки» да и только. Даже жалко, что, кроме меня, этой радостной какофонии не слышал никто из присутствующих в квартире.
Постояв немного, скорее для порядка, я прошла в ванную, сняла халат и встала под душ. Прохладные струи смыли с меня остатки оцепенения.
Голова заработала с удвоенной силой. «Получается, что я все-таки не зря человека на тот свет отправил…» С ума сойти: Толик — убийца. А с виду тихий такой. «Бабы сами ничего не поняли…». Какие бабы? Может, мы с Танькой? «Представляю, как они испугались, увидев такой сюрприз…» Когда в Танькину квартиру ввалился Драный, мы действительно испугались. Все сходится. Драного убил Толик. Нет… Он не мог его убить. Они же братья. Пусть не родные, двоюродные, но все равно братья. Сколько здесь было слез, сколько воспоминаний… Из одной рогатки стреляли, одну сигарету делили на двоих — ах, ах! Слезы-то как раз и настораживают. Не верю я картинно ревущим мужикам. Хотя… Нет, не знаю, не берусь судить. Утречком шепну потихоньку Таньке, чтобы была поосторожнее. Впрочем, говорить ей что-либо сейчас бесполезно. Влюблена, дурочка, в очередной раз влюблена. А значит, грудью встанет на защиту своего ненаглядного хахаля, будь он трижды проклят.
Что еще? Деньги. «Деньги уже у меня…» Рассчитывал он на большую сумму, но и эта его вполне устраивает. Тысяча рублей — уже сумма, но Толик, судя по всему, заполучил гораздо больше. Интересно, сколько? Вернемся-ка, кстати, еще разочек к этой фразе: «Деньги уже у меня». Переводим с русского на русский: они здесь. Остается только найти их.
Закрутив кран, я поспешно вытерлась стареньким полотенцем, до неприличия протертым на концах, натянула на влажное тело халат и вышла из ванной. Пиджак Толика висел на вешалке. Чтобы не быть застигнутой на месте преступления, я сняла его и унесла в комнату. Пиджак был тяжелый, почти как пальто. Наводит на мысли, однако.
Проверим, проверим, что у нас там…
Во внутреннем кармане лежал большой сверток.
Сквозь полупрозрачный целлофан, перетянутая тонкой резинкой посередине, на меня укоризненно смотрела знакомая физиономия американского президента. Так и есть, деньги. Доллары. Много долларов. Тысяч, наверное, двадцать или двадцать пять. Да, ровно двадцать пять. Сумма и в самом деле приличная. Но чтобы из-за нее убивать?
— Макс, — позвала я своего друга.
Макс, не открывая глаз, повернулся на другой бок.
Оставив деньги на столе, я отнесла пиджак на место.
— Макс, проснись, пожалуйста!
Я ласково потрепала Макса за ухо.
— А? Что? — Макс привстал и сонно посмотрел на меня, — Ленка, ты что не спишь?
— Не спится…
— А я вот наоборот… Даже не помню, как отключился…
Макс потянулся, сел рядом со мной и усиленно потер глаза. Затем посмотрел на пакет и с интересом спросил:
— Лен, а что это за пакет?
— Скажи, Максим, сколько денег ты еще должен? — задала встречный вопрос я.
— Какое это имеет значение?
— Большое. Это имеет большое значение не только для тебя, но и для меня.
— Всего каких-то двадцать пять тысяч баксов.
Остальное я уже погасил.
«Ну, Толик, ну, удружил, — возликовала я. — Получается, что теперь мы с Максом будем вместе!»
Не говоря ни слова, я протянула Максу пакет.
— Что это? — спросил он.
— Это деньги.
— Какие еще деньги?
— Те самые, в которых ты так нуждаешься! В пакете ровно двадцать пять тысяч долларов. Утром погасишь свой долг и переедешь жить ко мне. Это же так здорово! Просыпаясь по утрам, мы будем завтракать вместе, а вечером ложиться в одну постель. Пройдет какое-то время, и я подарю тебе очаровательного малыша. Он будет похож на тебя, ведь ты очень красивый! Я буду любить его еще больше, чем тебя. Из меня получится хорошая мать. Жизнь, настоящая жизнь, для нас только начинается, Макс. Мне хочется все начать с чистого листа, будто бы и не было ничего в прошлом.
Раньше я думала, что жизнь горькая, как пилюля, а она оказалась сладкая, как сахар. Это ты все изменил.
— Лена, я уже тебе говорил, кажется, но ты, видимо, не услышала. Что ж, я повторю еще раз.
Я никогда не приму от тебя деньги. Я выкручусь сам.
