Сжимая и разжимая губы. Макс довел меня до полного исступления. Когда его член наконец вошел во влагалище, двигаясь равномерно и быстро, я уже находилась на вершине блаженства и спускаться оттуда не собиралась. Отныне и навсегда — только так!
Потом мы долго лежали рядом, не в силах пошевелиться.
— Макс, скажи, а это когда-нибудь закончится? — неожиданно для себя спросила я.
— Что именно?
— Ну, наши с тобой отношения…
— А ты этого хочешь?
— Нет, что ты! Если ты меня когда-нибудь оставишь, я, наверное, сойду с ума.
— Я никогда тебя не оставлю. Я слишком долго искал тебя, Лена.
— Но ведь ты меня почти не знаешь.
— Я знаю о тебе все.
Услышав эту фразу, я не на шутку испугалась.
— И что же ты обо мне знаешь?
— Я знаю, что ты молодая, красивая девушка, достойная моей любви.
— Макс, а если бы ты услышал обо мне что-нибудь плохое?
— Я бы не стал это слушать.
— Ты не ответил на мой вопрос. Если бы моя биография оказалась далеко не идеальной, ты бы изменил свое отношение ко мне?
— В моей биографии, Лена, много черных пятен. Ну и что? Будем считать, что мы оба вылезли из дерьма, очистились и теперь будем жить нормальной, полноценной жизнью, именно такой, о которой долго мечтали. В ближайшее время я разберусь со своими делами, и все встанет на свои места, А пока, Леночка, поживи у себя дома, ведь тебе больше ничего не угрожает.
— А ты?
— А я буду к тебе приезжать.
— Разве мы не можем жить вместе?
— Когда все закончится, мы обязательно будем жить вместе.
— А это долго?
— Думаю, что нет.
Макс нежно коснулся губами моих волос, подул тихонечко, выдыхая теплый воздух, и закрыл глаза.
Грудь его равномерно вздымалась. Уснул, поняла я.
А мне спать не хочется. В эти часы я привыкла работать. Но это теперь в прошлом. С завтрашнего дня начинается новая жизнь. Собственно, она уже началась. Спокойная, счастливая жизнь. Вскоре мы с Максом поженимся. Я буду ему хорошей, верной женой. И дети у нас тоже будут. Первым родится мальчик. На подбородке у него будет ямочка — такая же, как у Макса. И волосы будут такими же густыми, и глаза такими же веселыми. А потом — девочка. Моя маленькая дочка. Уж ей-то не придется зарабатывать на жизнь, торгуя собой. Мы с Максом сделаем все, чтобы наши дети выросли счастливыми. Сначала я буду заниматься с ними сама, потом найду хорошую школу. Что еще? Музыка, теннис, английский — стандартный, но необходимый набор. Престижный вуз, хорошая работа. Лучше всего — за границей…
Ой, что это я замечталась? Может, пойти освежиться? Душно у Таньки. Окно она попросила не открывать — стекло на соплях держится, вылететь может в любой момент. Мастера вызывать — дорого. Хотя из моих ежемесячных «взносов» вполне могла бы выкроить сотенку-друтую на ремонт.
Бестолковая она!
Накинув на голое тело халат, я босиком пошлепала в ванную. Ванная у Таньки находилась рядом с кухней. Из-под двери пробивалась узкая полосочка света — там кто-то был.
— Да я это, я, — долетел до меня приглушенный голос Толика.
С кем это он? Ага, шнур телефонный. В Ригу, наверное, звонит. Клянется жене в верности.
Нет… С женой так не разговаривают. Уж больно тон деловой. Это в половине-то пятого утра?
Прижавшись к стенке, я затаила дыхание и прислушалась.
— Да, деньги уже у меня, — докладывал кому-то Толик. — Правда, я рассчитывал на большую сумму, но, перевернув вверх дном весь дом, ничего не нашел. Не понимаю, куда этот урод смог их спрятать? Я точно знаю, что деньги у него.
«Вот так так… — подумала я, плотнее приникая ухом к двери. — А Толик не такой простачок, каким старается казаться. Он переживает из-за каких-то денег… Из-за каких?»
— Не бери в голову, — продолжал Танькин ухажер, — у меня железное алиби. Бабы сами ничего не поняли. Представляю, как они испугались, увидев такой сюрприз. Но в общем-то все прошло без лишних осложнений. Правда, с деньгами неувязочка вышла. Ну да ладно, хоть какая-то сумма наскреблась. Получается, что я все-таки не зазря человека на тот свет отправил. Ну, до связи!
Я метнулась в кухню и, не включая света, затаилась у раковины, схватив со стола пустой стакан.
«Жажда замучила», — вертелась на языке глупая фраза. Дверь ванной едва слышно скрипнула. Неужели конец?
