Поскольку от благоразумного выбора епитимии весьма много зависит ее действие, то выбор сей есть одна из важнейших обязанностей духовного отца. Святая Церковь помогает ему в сем важном и трудном деле многими правилами святых отцов. Но и ваш долг, братие, помогать духовному отцу в сем важном деле всеми, от нас зависящими, средствами. А главным образом тем, чтобы как можно вернее раскрывать пред ним свое положение, свою совесть, свой характер, свои отношения, свои мысли и чувства. Смиренное представление о невозможности выполнить какую-либо епитимию благодушно приемлется самой Церковью. Не неуместно и обнаружение сомнения касательно нравственного действия какой-либо епитимий. Только надобно помнить: 1) что выбор епитимий, как лекарства, главным образом принадлежит не больному, а духовному врачу; 2) что отвращение наше от какой-либо епитимий может нередко служить вернейшим признаком, что это врачевство точно по нашей болезни: ибо главный источник всех наших духовных недугов, как мы уже заметили, есть преступное самолюбие наше, равно как и главное врачевство и основание всех врачевств должно быть отречение от нашей воли; 3) не должно забывать, что перенесение епитимий, хотя бы она казалась нам и не по роду нашей болезни, или не по нашему положению, во всяком случае есть благое дело, как опыт духовного послушания, как плод отречения от своей воли, как победа над собой. Аминь.
Слово на утрене, в пяток недели 1-й Великого поста
После дней пощения и молений, настал и день покаяния; время уже явиться на суд духовный для исповедания своих грехов. В суды мирские являются, чтобы оправдывать себя; в судилище духовное приходят с тем, чтобы обвинить себя. Там наибольшей свободой пользуется тот, кто наиболее успел доказать свою невинность; здесь наибольшее помилование тому, кто наиболее признает свою греховность. Что значит сие? Или на небе любят менее правду, нежели на земле? Нет, на суде небесном не может устоять самый Ангел пред очами Господа; по выражению пророка, нечисто само солнце. Если убо мы, слабые и долупреклонные, можем стоять на сем суде и не падать; если мы, оскверненные и нечистые, можем являться перед сей взор и не исчезать: то потому, что с нами поступают не по строгости правды и закона, а по одному чистому милосердию. Почему не поступают по строгости правды? Потому, что по сей правде уже поступлено; потому, что закон уже удовлетворен за нас во всей его силе; потому, что все долги наши уже оплачены сполна; потому, наконец, что самая казнь, коей все мы подлежали за возмущение против Царя небесного, уже перенесена за нас. Вы знаете, братие, кто оказал нам сию многообразную, бесценную и беспримерную услугу? — Спаситель и Господь наш, Иисус Христос. Вам известно и то, как преложен Им для нас гнев небесный на милость? Это сделано Его страданиями и Крестной смертью за нас. После сего, братие, приступая к судилищу исповеди, вы первее всего поспешите облечь себя живой верой в заслуги нашего Искупителя. Без сего таинство исповеди будет не в отпущение, а в обличение грехов. Как осмелиться исповедать грехи в слух небесного Судии, если око веры не будет зреть о страну Его Ходатая и Споручника? Как и служитель алтаря дерзнет изречь вам мир, если не будет на вас знака мира — всепримиряющей Крови Агнца? Нерастворенные верой слова исповеди, и с вашей и с его стороны, не взойдут на небо, а рассеются в воздухе и падут на землю. Без веры ни вас не услышит Господь, ни вы не услышите Господа.
Одушевившись таким образом верой, вы постараетесь, братие, освободиться, посредством исповеди, от всей тяжести грехов как можно полнее, совершеннее и невозвратнее. Зачем скрывать бедность духовную? Тут кто более откроет свою нищету, тот более и приимет. К чему таить язвы совести? Здесь кто полнее обнаружит их, тот вернейшее получит врачевство. И от кого таиться? Судия и Спаситель наш всеведущ; Он давно знает не только все дела, но и все помышления наши; не только все прошедшее, но и все наше будущее. Посему для Него вовсе не нужна и исповедь наша. Но она необходима для нас, для того, чтобы мы имели побуждение глубже вникнуть в свое состояние, тверже узнать самих себя, свою жизнь и свои недуги; чтобы имели случай сильнее возненавидеть грех, видя, как тяжело открывать его; чтобы путем устного исповедания как бы извергли всю скверну беззаконий из внутренности души и сердца. Нежелание открыть грех есть уже сильный признак, что ты не разлюбил грех и не хочешь расстаться с ним. Когда бы ты увидел у себя за пазухой землю, то стал ли бы прятать ее? Не тотчас ли бы употребил все силы, чтобы бросить ее от себя как можно далее, хотя бы это было пред лицом целого света? В случае невозможности сделать это самому, не стал ли бы кричать и звать всех на помощь? Но грех для души то же, что змея для тела. Посему, кто дознал ядовитость его, тот готов исповедать его пред лицом неба и земли, только бы скорее освободиться от него. Так и поступали древние исповедники: они каялись не пред одним духовником, а пред целой Церковью; исповедовались не один раз, а в продолжение целых месяцев и даже годов.
