– Вот же кошачья порода, а! Пять минут назад сидел бледно-зеленый и помирающий, а тут вдруг ожил, – усмехнулась она.
– Надо было все-таки в спальню идти. Я соскучился, – спокойно ответил я, продолжая неторопливо ее раздевать и наслаждаясь видом частично обнаженного тела и прикосновениями к нежной светлой коже.
– Я тоже, но почему это не могло подождать полчаса, пока гости не уйдут? – упрямо попыталась настоять на своем она, откинув голову мне на плечо и шумно, возбужденно вздохнув, отчего красивая полная грудь мягко качнулась.
Завораживающее зрелище. Я усмехнулся себе под нос, но вслух о том, что готов выслушивать подобные укоры снова и снова, решил не говорить.
– В конце концов, это же неприлично!
– Я тебе уже объяснял, – терпеливо возразил я. Тяжелый шелк скользнул к ее ногам, оставляя полностью обнаженной. – Оборотни не видят ничего неприличного в близости мужчины и женщины, особенно – соединенных обрядом, и даже уединяются для этого не столько из соображения приличий, сколько чтобы окружающие не завидовали и ничто не отвлекало или из природного эгоизма. А уж на личной территории вообще никаких ограничений нет. Клянусь когтями Первопредка, я обязательно отведу тебя в гости к Ранвару, чтобы ты наконец-то поняла, как живут оборотни!
– Я не уверена, что хочу это видеть, – нервно хмыкнула жена.
Я не стал отвечать, больше увлеченный другим процессом. Гладил, сжимал и легко прикасался кончиками пальцев, шалея от запаха ее разгорающегося желания. Она же перестала говорить глупости и вцепилась обеими руками в мои запястья – не то в неуверенном желании отстранить, не то в стремлении прижать ближе, не то просто пытаясь не упасть.
– Ты красивая, – прошептал я, легко касаясь губами аккуратного человеческого ушка. – Если бы я сразу мог предположить, какая ты, у меня бы даже мысли не возникло отдавать тебя брату.
– Если бы мне заранее предложили вступить в брак с тобой, я бы могла отказаться: уж очень ты грозный на первый взгляд. Кто же знал, что ты на самом деле такой пушистый и даже мурчать умеешь, – тихо хихикнула она.
– Я еще много чего умею, – пообещал я.
– Верю! – поспешила согласиться Александра.
– Что, и даже доказательств не потребуешь?
– Тебе я верю на слово, – точно так же поспешно заверила она и тихонько ахнула, крепче сжав мои предплечья, когда я кончиками пальцев начал чувственную ласку, больше дразня и обещая легкими прикосновениями, чем намереваясь прямо сейчас доставить удовольствие.
– Красивая. Желанная. Горячая. Страстная.
– Рур, прекрати, – едва слышно выдохнула она, упираясь в мои руки и пытаясь отстранить их от себя.
– Еще даже не начинал, – усмехнулся я. Александра выпустила мои запястья, упираясь ладонями в стену. – Ты серьезно думаешь, что я послушаюсь? Или поверю, что ты не хочешь и тебе не нравится? Или что мне есть дело до кого-то постороннего?
– Ну почему нельзя было немного подождать? – жалобно уточнила она.
– А я не хочу ждать, – фыркнул в ответ. – Я хочу тебя, причем прямо здесь, сейчас и так, как считаю нужным. И насколько я могу судить по твоему запаху и реакциям твоего тела, происходящее тебе тоже нравится. Человеческую мораль придумали люди, забудь уже о ней! Впрочем, с последним я тебе с удовольствием помогу.
– Вот же… кошачья порода! – обреченно прошептала жена, а я только молча усмехнулся в ответ. Ну глупо ведь отрицать очевидное!
И через минуту-другую ей действительно удалось выкинуть из головы всяческие малозначительные глупости и я мог наслаждаться ее тихими стонами, вздохами и едва слышным шепотом, молившим меня не останавливаться.
А я… от одной мысли, что эта женщина – моя и только моя, дыхание перехватывало. Клянусь когтями Первопредка, прикасаться к ней, чувствовать запах ее желания, обладать ею – в этом сейчас был смысл жизни. Как в такой момент можно помнить о чем-то, находящемся вне двух слившихся воедино тел?!
Кажется, я тоже что-то говорил. Что она принадлежит мне до последнего вздоха, что хочу только ее и так, как никого не хотел прежде. И она соглашалась, отзывалась на каждое прикосновение, ласкала и целовала в ответ, и мыслей в голове вскоре не осталось вовсе.
