— Ты нарочно задаешь вопросы, на которые я не могу ответить.
— Конечно. Сейчас не можешь. Так вот, я скажу. Люди вообще глупы, и поэтому являются те, кто может выполнять некоторую работу за них.
— Ты?
— Я, — согласился Говорящий. — А скоро — и ты.
— Но почему?!
— Ты, наверное, ждешь, что я буду говорить о предназначении, о том, что избранный рождается раз в сто поколений? Ничего подобного. Ты силен… а я случайно наткнулся на тебя.
— Случайно?!
— Совершенно случайно, — кивнул Говорящий. Кагэро помолчал, переваривая услышанное.
— А если я не захочу? — осторожно спросил он. Слишком яркими были воспоминания.
— Тебе все равно некуда деваться. Можешь противиться, но Истина уже не обойдет тебя стороной. Выбери, что лучше: жить с малой толикой этой Истины или же получить ее полностью. — Говорящий опустил голову, словно к чему-то прислушался, и неожиданно заявил: — А ты тщеславен! Уже тебе мнится по меньшей мере императорский трон!
Кагэро отогнал прочь мысли о власти. Для Говорящего он был открытой книгой.
— Так вот, запомни, взамен ты не получишь ровным счетом ничего. Можешь стать императором или отшельником, но у тебя никогда не будет ничего, что есть у нормальных… прости, у людей.
— То есть?
— Женщины будут с радостью отдаваться тебе, но ни одна из них не полюбит тебя. Друзей у тебя не будет вовсе — люди обычно ненавидят тех, кто хоть на волос выше их. Никогда ты не дождешься ни от кого совета или помощи — ибо тебя будут считать и всезнающим, и всемогущим. Ты познаешь поклонение, но не уважение. Поклонение, вызванное страхом.
— Я не хочу… — пробормотал Кагэро.
— Поздно.
Кагэро сидел на камне и жмурился от солнца. Говорящий, превратившийся в учителя, расхаживал вокруг.
— Любую крепость легко сокрушить, если у нее нет прочного основания. Корень — это все, — говорил он. — Вот цветок. Ты можешь легко погубить его, не прикасаясь ни к стеблю, ни к листьям. Просто повредить корень.
— Зачем губить красивый цветок?
— А какая тебе от него польза?
— Он радует мой взор.
— Но ведь придет осень, и цветок все равно завянет.
— Но до этого времени он успеет разбросать семена, и на следующий год цветков будет уже десять.
Кагэро успел лишь заметить, как шевельнул бровью Говорящий и как качнулся цветок.
— Все, — заявил зеленоглазый колдун. — Этот цветок никогда не даст семян. Теперь у тебя нет причин, чтобы не уничтожать его, так? Сорви его!
Кагэро с сожалением посмотрел на желтые лепестки. «Такому ничего не стоит погубить жизнь».
— И ты всегда так? — негромко спросил Кагэро. — Если женщина призвана рожать детей, то бесплодная женщина никому не нужна и ее можно убить?
— А разве ты не убивал людей? Зачем ты их убил?
Кагэро вздрогнул. События последних дней заставили забыть его о тех троих… нет, даже четверых, которые погибли по его вине.
— Враг есть враг.
— Между вами шла война?
Кагэро пожал плечами.
Говорящий взмахнул рукой, и огромное окно распахнулось прямо перед лицом Кагэро. В этом круглом окне он увидел остатки деревни: разрушенные дома, остывшие пожарища, ветер…
— «Враги» уничтожили деревню. Они напали ночью, никого не оставили в живых, чтобы некому было продолжить войну. — Говорящий помолчал. — Ты ведь тоже возненавидел своих сородичей за то, что они сделали с тобой. И возжаждал мести. Но… теперь тебе некому мстить. Что ты чувствуешь?
— Ацуко… — прошептал Кагэро и сжал веки. — Я ненавижу тех, кто за рекой, вдвойне! За то, что отняли у меня месть, и за… за все остальное.
Окно исчезло.
— Получается, план «врагов» провалился, — невозмутимо сказал Говорящий. — Они не уничтожили корень, и теперь есть, кому продолжить войну. Хуже всего оставить корень, тогда вражда будет длиться вечно. На сегодня достаточно, ты свободен.
— На сегодня… А что будет завтра?
— Завтра будет новый день. Завтра и посмотрим.
На следующий день Говорящий пришел рано, вместе с рассветом. Он поднял Кагэро и вытолкал, сонного, к выходу из пещеры. Над скалами разгоралось розовое пламя.
— Красиво… — Кагэро как завороженный следил за сменой красок, такого рассвета он не видел еще никогда. Да по правде сказать, красоты природы мало занимали его.
