– Думаю, вы посеяли в умах присяжных недоверие и еще много чего.
– Я тоже так думаю. Посмотрим, что будет, когда они сами раскусят его.
– Вы не хотели слишком углубляться в дело Лэрри Кейна.
– Нет. Он бы все отрицал. – Корва поднес ко рту вилку с рисом. – Ну так вы съедите что-нибудь?
– Да холодное все!
– Ладно. Итак, ваши мысли? Я имею в виду наших свидетелей.
Тайсон сел напротив Корвы.
– Они же не могут просто ввалиться и наболтать всякий вздор о штурме неизвестного здания, так?
– Я так не думаю, – пробормотал адвокат с набитым ртом.
– Такая сказка проходила на ура восемнадцать лет назад, когда мы врали Браудеру и командиру батальона. Но вряд ли это получится сейчас.
– Нет, наверное, не получится, – согласился Корва, – и нам не следует даже и пробовать. – Он опасливо посмотрел в глаза Тайсону. – У нас проблема с этим, вы знаете.
– Да знаю, знаю, – проворчал недовольно Тайсон. Раскуривая сигарету, он спросил: – Расскажут ли правду,придя на суд, Садовски, Скорелло, Уолкер, Калан и Белтран? Подтвердят ли они, что я не приказывал никого убивать, что я застрелил Кейна, пытаясь остановить кровопролитие, что взвод поднял мятеж и что, в конце концов, жизнь моя была в опасности? Да, и самое главное – что не я собирался скрывать содеянное?
Корва вытер рот бумажной салфеткой и проглотил остатки еды, запивая пивом.
– Вот над этим я как раз сейчас и думаю. Я поговорил с адвокатами каждого из этих пятерых, но они оказались не очень сговорчивыми. Теперь, когда процесс в разгаре, они уверены, что «один за всех и все за одного».
– Да что вы говорите? – искренне удивился Тайсон.
– Я говорил вам, Бен, что еще до того, как все это закончится, все так или иначе предадут вас.
Тайсон в угрюмом молчании пил пиво. Чуть позже он спросил:
– Значит, вы говорите, что они не будут свидетельствовать в мою пользу?
– Мы все еще ведем переговоры об этом. Видите ли, есть вопросы о лжесвидетельстве, о гарантированной неприкосновенности и пятой поправке к конституции. Но самое главное, Бен, что эти люди не хотят представать перед судом для того, чтобы Пирс их спрашивал, не стрелял ли он в младенцев и беременных женщин. Или они убили только врачей и медсестер? Кстати, кто убил детей?
– Скорелло. Он бросил фосфорную гранату.
Корва потупился и опустил голову, а Тайсон нервно барабанил пальцами по столу. Вдруг Корва резко вскинул голову:
– Что же тогда делал Брандт?
– То, что сказал. Ничего. Он окаменел – так боялся, что они убьют его тоже.
Корва подцепил на вилку еще немного поджаренного риса.
– Медики – подозрительный народ, да? Они никогда полностью не сходятся с остальными. Медики, разведчики, капелланы, помощники капелланов, артиллерийские наблюдатели... все они временщики, присоединяются к нам время от времени... и смотрят на нас с усмешкой, да? Считают нас сумасшедшими.
Тайсон допил пиво.
– Чутье не подвело взвод насчет Брандта, как выясняется. Им следовало бы отделаться от него.
Корва заметил нравоучительно:
– Вместо этого они истребили всех в госпитале. Они знали, что не могут расстрелять нескольких человек, как это делали в других деревнях, а потом смыться.
– Нет, не могли. Госпиталь был частью цивилизованного мира, поэтому они разрушили его, – подвел итог Тайсон.
Некоторое время они молчали, резкий телефонный звонок отвлек их, и Корва взял трубку. Он внимательно слушал, потом сказал:
– Хорошо. Держите меня в курсе. – Повесив трубку, он повернулся к Тайсону: – Это из моего офиса. Там еще ведут переговоры с адвокатами наших сопротивляющихся свидетелей.
– Ну?
– Не знаю. У них очень веские причины, чтобы не выставлять своих клиентов на суд для показаний под присягой и перекрестного допроса. Если бы вы оказались на их месте, а я бы был вашим адвокатом, то я не разрешил бы вам свидетельствовать.
– А как же насчет товарищей по оружию и клятвы на крови при свете мерцающей свечи и все такое прочее?
– Я бы сказал, что мой клиент ничего такого не помнит. Я бы сказал, что, живя в последней четверти двадцатого века в стране, которой управляют адвокаты, вы можете забыть об этой чепухе. Я бы еще сказал и то, что клятвы моего клиента, если он действительно их давал, имели отношение к долгому кровавому бою, а не к убийству. – Корва добавил: – Мы еще ведем переговоры с ними.
