За его спиной возник Келли. Держа в руках радиотелефон, он с кем-то переговаривался. Радиооператор передал ему трубку.
– Капитан Браудер.
Тайсон взял радиотелефон. Он видел, как несколько человек подошли поближе, сжимая его в кольце. Он нажал на кнопку микрофона и заговорил:
– Мустанг, я первый. Выхожу на связь.
Голос Браудера чуть доносился до слуха Бена:
– Роджер, я шестой. Как слышите?
– Роджер, слышу плохо. Ситуация такая... отражаем огонь снайперов. Деревня Ань Нинха. Семь-два, пять; два-один, шесть. Как поняли?
Браудер повторил координаты и спросил:
– Помощь нужна? Артиллерия или боеприпасы?
– Нет. Легкий, щадящий огонь. По соседству деревянные здания. Мы прочешем местность.
– Роджер. До сих пор я от вас не слышал никаких позывных сигналов по телефону. Думал, что вы все спите или поумирали.
Тайсон облизал губы и ответил:
– Нечего докладывать.
– Надо было доложить о снайперах. Вы ведете еще огонь?
– Роджер. Мы собираемся подойти поближе.
– Хорошо. Будьте осторожны. Держите со мной связь. У вас все в порядке?
Поставленный капитаном вопрос мгновенно насторожил Тайсона. Он ответил:
– У нас все в порядке, только сильно устали.
В трубке что-то зашуршало, потом Браудер сказал:
– Роджер на связи. Позаботьтесь о снайперах на подходе к Хюэ.
– Вас понял.
– Конец связи.
Тайсон отдал трубку Келли, потом бесстрашно посмотрел в глаза окружившим его людям. Госпиталь уже весь был охвачен огнем, из каждого окна вились оранжевые языки пламени.
Горстка людей собралась на площади перед госпиталем, прекрасно осознавая, что больше никого не осталось в живых. Все молчали, и только шум дождя, барабанившего по кронам деревьев, по утрамбованному сотнями ног грунту рыночной площади, булькающего в глубоких лужах, заглушал ворчливый треск догорающего здания, цокот подкованных ботинок и легкое бряцание оружия.
Неожиданный взрыв заставил всех обернуться, несколько солдат сразу приняли защитную стойку, целясь в госпиталь. Раскаленная до предела черепица начала взрываться, разбрасывая по всей площади горячие осколки. Солдаты отпрянули назад. Они ждали. Наконец крыша покосилась и обрушилась, упав на второй этаж, который, в свою очередь, рухнул вместе с горящими стропилами на первый. Голый каркас здания стоял словно великан у раскочегаренной печи. Точно ожидая этого сигнала, солдаты поднялись как по команде и начали собирать оружие и боеприпасы.
Они разделились на группы, готовые двинуться прочь от этого страшного зрелища. Некоторые смотрели на Тайсона, желая по привычке услышать команду. Келли вытащил из-за пояса пистолет командира и отдал ему. Бен сунул пистолет в кобуру, но никто не возвращал ему автомат. Келли тихо сказал:
– Дайте им отойти.
Тайсон молчал.
Келли заговорил настойчивее:
– Давайте убираться из этого ада.
Тайсон оглядел площадь – живописные дома, аккуратные палисадники, огороженные плетеным забором. Он не мог понять, куда же она скрылась. Наверное, наблюдала за ними из какого-нибудь укромного уголка. Теперь до него дошло, что она расскажет о случившемся и что в этой брошенной деревне могли остаться и другие свидетели.
Келли, кажется, все понял:
– Не беспокойтесь о жителях, они наверняка будут молчать. Все там. – И он показал рукой на больницу. – Давайте будем держать дистанцию хотя бы до тех пор, пока не подоспеет командование и не начнет выяснять, что здесь происходит. – Келли, вглядываясь в Тайсона, пытался угадать, о чем он думает, потом крикнул: – Подъем! Двигаем отсюда! – Он взмахнул рукой в направлении широкой деревенской дороги, начинавшейся за рыночной площадью. Радист слегка подтолкнул Тайсона, и взвод тронулся в путь. Келли сказал громко, чтобы услышали все: – Да пропади все пропадом!
Тайсон посмотрел на строй своих солдат и увидел, как Бронтман с Симкоксом несут раненого Боба Муди на носилках, видимо, взятых в госпитале. Муди курил сигарету и болтал без умолку, как это по обыкновению бывает с легко раненными, когда они понимают, что все могло обернуться иначе, но Господь отвел руку.
Далее плелись Холзман и Уолкер, таща на плечах толстый бамбуковый ствол, на оба конца которого была перекинута прорезиненная накидка серо-зеленого цвета, а в ней слегка покачивалось скрюченное тело Артура Петерсона, отдавшего Богу душу, скорее всего, в то время, когда его взвод убивал врачей и медсестер, вместо того чтобы помочь ему, истекавшему кровью.
