– Олег Иванович, доброе утро, – стройным хором пропищали бабули со скамейки. Живут они тут, что ли? Утром идешь на работу – уже сидят, – вечером с работы – еще сидят.
– Доброе утро, – киваю мимоходом.
В спину упираются взгляды дряхлых Пинкертонов. Вот же народ. Галчонок раньше меня с работы будет идти, обязательно наябедничают, что муженек опять на работу опаздывал и летел как угорелый.
Маршбросок через стройку к гаражам. Можно конечно, как цивилизованному человеку, по тротуару обойти, но как всегда некогда. Прыгая через траншеи и петляя между штабелями плит пробираюсь в нужном направлении. Поскальзываюсь на луже поплывшей от жары смолы, и чуть было не падаю в приветливо открытый канализационный люк.
– Вот мрази! Опять люк на металлолом уперли.
Новые кроссовки безвозвратно угроблены. Черная клякса покрыла левый кроссовок с наружной стороны. Вот Галчонок расстроится. Это ее подарок. И недели не прошло с момента покупки.
Высказываю вслух несколько слов, полностью отражающих мое отношение к этой смоле, этой стройке и миру вообще. Похмельная пара строителей, лениво волочащая пустые носилки заинтересованно глянула в мою сторону.
– Мужик, закурить не будет? – растягивая слова, поинтересовался один из строителей.
– Будет, – нервно отвечаю я.
Они медленно опускают носилки на кучу щебня. Вопрошавший тоскливо почесывает небритую физиономию и вразвалочку бредет ко мне. Я чуть ли не подпрыгиваю от нетерпения. И дернул же меня черт сказать "да". А так бы уже дальше бежал.
Сонной мухой строитель наконец-то подходит ко мне.
– Две.
– Что две? – глянул я на него.
– Сигареты две, – пахнуло на меня вчерашними испарениями. Что же они такое употребляют, что по утрам такой токсичный выхлоп? Газовая камера Освенцема цветочки по сравнению с этим.
– А может тебе на всю бригаду дать? – уклоняюсь в сторону, стараясь выйти из зоны поражения.
– Ага! – расплылась в улыбке небритая харя.
Торопясь, вытаскиваю из пачки две сигареты и протягиваю строителю.
– А на бригаду? – возмущается он.
– Я пошутил, – говорю и продолжаю бег с препятствиями.
Вслед несутся пожелания успешно провести день, съездить к такой-то матери и еще много теплых дружеских слов. Подгоняемый таким попутным ветерком быстро добираюсь до гаража. Старенькая восьмерка, в молодости имевшая красный цвет, заводится с первой попытки. Взгляд на часы. Ну что ж, дела не так уж и плохи. Если не застряну в пробке или снова не перегреется движок, то опоздаю не более чем на пятнадцать минут.
Глава 3.
– Явился? – растянулся в ехидной улыбке охранник за дверью.
– Аж пар из ушей валит, – отвечаю, пробегая мимо. Пятнадцать минут переросли в полтора часа.
– Петрович тебя уже спрашивал, – кнутом по спине бьет голос охранника.
– Спрашивал? Да? – Останавливаюсь и поворачиваюсь. Этот охранник сволочь редкостная. Соврать – что плюнуть, и любит глупые шутки.
– Спрашивал, спрашивал.
– И что же он спрашивал?
– Искал лодыря. Говорят, ему срання заказчик звонил, что-то уточнить хотел. Петрович сразу к тебе, а тебя нет. Он тут по офису бегал ругался словами нехорошими… – Охранник прямо пышет радостью.
– Ругался? – перебиваю его. Петрович исключительно культурный мужик, и если начал браниться, значит, дело труба.
– Ругался, Ругался. А мне сказал, чтобы, как только ты появишься бегом к нему в кабинет.
– Так чего ж ты сразу не сказал, – завожусь я.
– Так вот и сказал, – скалит охранник желтые зубы. Это ж надо быть таким злопамятным. Я ему запретил и близко по ночам к моему компьютеру подходить и вдобавок паролем защитил. А он… Сам же виноват. Игрушки игрушками, но однажды невзначай мою недельную работу угробил. Ничего не соображая полез полюбопытствовать и натворил делов. Я с утра потом как увидел, чуть с кулаками на него не полез.
Спешу по гулкому коридору к кабинету начальника. Замерев перед дверью, расправляю рубаху и пристраиваю на положенное место бунтарские волосы.
– Можно? – заглядываю в кабинет после робкого стука.
– Можно.
– Доброе утро, Петр Петрович.
Бодро марширую через кабинет и застываю перед столом по стойке "смирно". Будем искупать вину кровью.
