«Так и есть! Ты промедлил, светло-серый…»
Звонок мобильника застал Глеба уже за воротами дачного общества, на остановке, где он минут пятнадцать с поднятой рукой жмурился на яркий свет фар и уворачивался от брызг пролетавших мимо него по окружной дороге грузовиков.
— Алло… Кто? Галина? А, ну да, узнал конечно. Что? Какая машина? Сбила машина? Кого? Марека?! Где? Нет, где он сейчас?! Дома? Хорошо. Нормально, говорю. Давайте завтра, в гостинице. Да, у меня в гостинице. Часов в одиннадцать вам удобно будет? До завтра. До свидания.
Капитан Глеб невольно отшатнулся, когда около него притормозила фиолетовая «девятка».
— Куда тебе, парень?
ОЖИДАНИЕ
…Долгожданная громкая музыка, одновременно грохочут медные трубы и пищат маленькие скрипки… много света вверху и вокруг, скрип паркета под шагами крупных мужчин, тонкий стук каблучков изящных женщин, разноцветные блики бриллиантовых украшений переливаются по близким блестящим колоннам… Странные почтительные слова, медленные поклоны и твердые руки.
Пробел. Промежуток без слов и событий. Мокрая улица, сильный дождь, глухие выстрелы. Кто-то пробежал рядом, визг машины на повороте… Все это вдали, смутно и ненужно… Потом подробности — кожаная сумка в кустах — деньги, много денег, ровные пачки долларов!!! Сколько же в такой сумке может быть денег? Миллион долларов? Нет, лучше два! Пусть будет ровно два миллиона четыреста тысяч… А сколько это все весит? Килограммов двадцать, тридцать… Ничего, пусть так… Не очень тяжело… Как унести, где спрятать?.. Лучше в лесу… дома не надо. Хорошо, что под руками есть большой прочный пакет, — часть денег переложить в него, никто и не запомнит — без сумки ведь, вроде как с цветным пакетом, за продуктами… за остальными деньгами нужно будет приехать потом… Нет, потом их брать опасно — могут выставить засаду. Унести сразу… Ничего, и не очень-то и тяжело, вроде бы и не тридцать, а всего двадцать, от силы двадцать два килограмма… Да и пакет должен выдержать, с ручками… Вы-ы-держит! Так, а сколько пачек-то всего? Если конкретно пересчитывать… нет, не здесь, здесь могут заметить, быстрее унести домой, никто не должен… там пересчитать… потом упаковать плотно — и в лес. Не все, конечно, часть оставить, менять понемногу на рубли в мелких уличных конторках… Опасно — могут быть меченые или переписанные номера. Выследят… Изредка ездить в Москву, там обменивать… Какой размер пачек-то? Сантиметров двенадцать? За один раз можно будет безопасно взять…
И утром опять снились деньги. Если бы это все получилось — можно было бы сделать такое!.. Деньги, большие деньги, настоящие деньги, а не эти медяки…
Внизу, глубоко, блестит золото… Тяжело, много не поднять, не хватает воздуха, сзади, из-за плеча, подплывает страшная черная рыба…
Суббота. Поздний вечер.
Улица Фурманова, дом 11а
— Борщ будешь? Я поставлю, подогреется быстро… Майонез-то, представляешь, как подорожал в последнее время, масло растительное тоже вон куда поперло?!
Маленькая кудрявая старушка мягко и неслышно протопала мягкими вязаными тапочками по чистеньким половичкам в кухню, почти сразу же выглянула из-за неприкрытой двери веселым личиком.
— Откуда ты, милый мой, такой изгвазданный-то появился?
Действительно, кроссовки Глеба, все в подсохших кляксах садоводческой грязи и городских луж, уж очень сильно и заметно нарушали аккуратное пространство крохотной прихожей.
— С задания. С боевого подвига.
— Вона чего! Когда приехал, говорил ведь, что на диване нынче все дни лежать будешь, да за пескарями поедешь на Бузянку, а сам-то по ночам не пойми чем занимаешься. Подвиги он двигает…
Старушка иронически удивилась.
— Мам, ты только не переживай.
— А чего переживать-то! Живой, не выпивши, — и то ведь хорошо. Давай ванну наберу, погреешься, или как? Рубашку снимай, простирну тоже, чтобы второй-то день не носить…
— Мам, брось! Не надо ничего мне стирать! Я в гостинице отдам в прачечную, так удобней.
— Ну вот, удумал еще! Удобней! Нешто там чужие-то люди хорошо сделают! Рукава-то все растреплют, а ворот таким же грязным, непростиранным и останется! И носки снимай, быстро…
