В другую ночь ребятишки, друзья того шустрого компьютерщика, расклеили плакаты на щиты, а утром весь город хохотал, почти как на бесплатных концертах Жванецкого.
— Чего ты там смешного-то понаписал?
— Ничего юмористического. Правду и только правду, как и обещал в самом начале местному народу. Паренек мой, компьютерный гений, понял меня сходу, постарался очень, сделал все как надо. Представь — на щите белый фон, на нем — огромная надпись строгим шрифтом, вроде «Минздрав предупреждает…»: «ПИВО — САМОЕ ЛУЧШЕЕ МОЧЕГОННОЕ СРЕДСТВО». Под надписью — огромная кружка пива с роскошной пеной, а рядом с кружкой — тоже натуральная, цветная, фотография стеклянной майонезной баночки, наполовину заполненной янтарной жидкостью и завязанной сверху бумажкой, вроде как ее кто на анализы медицинские уже приготовил относить…
— Ты такое чудо сделал?! В самом деле?… Голову-то тебе городские пивники не открутили?
— Ну были, конечно, некоторые возмущения со стороны мелкого бизнеса. Всех успокоили, объяснили, что это забава такая временная у них в городе между пацанами происходит. Пару щитов какие-то негодяи тогда краской слегка попачкали, ну и все, в остальном мероприятие проходило без сложных эксцессов и замечаний. Да, забыл, по ходу дела случайно выяснилось, что рекламные щиты в том поселении курировала одна московская фирма, тоже мои хорошие знакомые. Они позвонили мне в этот городок, поинтересовались происходящим, вместе посмеялись немного по поводу моих шалостей.
Уездный город N в первые дни просто гудел. Депутаты пытались чего-то экстренное постановить, местные газетенки — одна коммунистическая и другая, новая, оппозиционная, — резво на явление откликнулись, почти каждый день трудолюбивые корреспонденты делали фотографии моих щитов и сочиняли разные полемические статьи.
Первый практический результат был отмечен в субботу на дискотеке в городском Доме культуры. Местная заведующая обычно активно торговала там пивком перед мероприятиями, не сама, конечно, а через милого зятя. Она первая и прибежала ко мне в истерике: «Прекратите врать, что пиво слабит!» Оказывается, местным школьницам, в основной своей массе здоровым девичьим натурам, вдруг стало почему-то очень неудобно прогуливаться по улицам родного города под моими плакатами, посасывая пивко из баночек.
Резко возникла полемика в местном культурном обществе по поводу острой, почти хронической, нехватки уличных туалетов в том городке. Бомонд вскоре тоже колыхнулся. Дамы среднего возраста целыми коллективами демонстративно начали вспоминать перестроечные ликеры и в ущерб семейным бюджетам публично требовали от своих мужчин мартини вместо привычной «Балтики». Мол, мы не такие…
Чувствовалось, что воспоминания приносят Глебу Никитину явное удовольствие. Он увлекся, наслаждался крепким кофе и жмурился под яркими лучами утреннего солнца.
— …В городской торговле внезапным дефицитом стала кока-кола. Покупатели требовали ее только в красивых баночках и обязательно с крупными надписями «COCA-COLA». Энергетические напитки и соки в мелкой расфасовке за одни выходные стали в том городке модными аксессуарами приличных людей.
Ну, в общем, через полмесяца прислали ко мне депутацию. Мужики взмолились, мол, тебе, шалун, это забава, а нам, предпринимателям, один убыток.
— Ну?
— Чего «ну»? Я ж не зверь — дал отбой баловству.
— Хороша забава! Это же затраты какие! Кучу бабок, небось, угрохал! Сколько ты там потратил на все это безобразие, только честно?
— Не очень много. Эксперимент обошелся мне в шесть тысяч.
— Чего? Рублей?
— Да, шесть тысяч иностранных рублей.
Назар застонал, схватился за голову:
— Охренел! Просто так… Такие деньжищи выбросил! Шесть штук баксов!
Поставив на крышку входного люка кофейную чашку, Глеб продолжил собирать разбросанные по палубе свободные веревки и свертывать их в аккуратные мотки.
— Ну, Вадик, ты бы так не расстраивался. К твоему сведению, я ведь тогда спорил на десять тысяч. Тот провинциал в баре оказался джентльменом.
— Ты выспорил у него десять штук баксов?!
— Не-а, не долларов… Евро.
— A-а, ну, конечно, тогда другое дело… — не успев толком саркастически засмеяться по поводу возможных выспоренных капитаном Глебом рублей, Вадик откашлялся и снова внимательно уткнулся в сложенный парус.
