Когда я сказал ей об этом, она разозлилась.
— Если ты не можешь оплатить школу, я пойду в благотворительный фонд и получу деньги у них.
— Таких фондов нет, — возразил я. — А если бы и были, разорились бы. Все родители хотят, чтобы их ребенок учился в частной школе. К ним обращались бы все родители Ботсваны. А это невозможно.
— В самом деле? — ехидно переспросила жена. — Я завтра же поговорю с ними, и тогда ты увидишь. Подожди, и убедишься.
На следующий день она отправилась в город, а вернувшись, сказала, что обо всем договорилась.
— Благотворительное общество оплатит все расходы по учебе в школе Торнхилл. Можно переводить его со следующей четверти.
Я был поражен. Как вы знаете, мма, Торнхилл — очень хорошая школа, и это большая удача, что они взяли моего сына. Но я терялся в догадках, как моей жене удалось убедить благотворительный фонд заплатить за нашего сына. Я спросил жену, как это получилось, и сказал, что хочу написать им благодарственное письмо, но она ответила, мол, это секретный фонд.
— Некоторые фонды не хотят, чтобы про их благотворительность трезвонили на всех углах, — объяснила она. — Они просили меня никому не рассказывать. Если хочешь их поблагодарить, напиши письмо, а я передам его от твоего имени.
Я написал благодарственное письмо, но ответа не получил.
— Они слишком заняты, чтобы отвечать каждому родителю, — сказала моя жена. — Не понимаю, что тебя не устраивает? Они же платят деньги. Прекрати беспокоить их своими посланиями.
Письмо было всего одно, но моя жена вечно все преувеличивает, во всяком случае, когда это касается меня. Она упрекает меня, что я съедаю «сотню тыкв в день», хотя я ем меньше, чем она. Она говорит, что во сне я храплю так громко, что трясутся стены, а это неправда. Она утверждает, что я трачу кучу денег на своего ленивого племянника и посылаю ему каждый год тысячи пула. На самом же деле я дарю ему сотню на день рождения и столько же на Рождество. Не понимаю, откуда она взяла цифру в несколько тысяч. И не знаю, откуда она берет деньги на свою роскошную жизнь. Говорит, что экономит на хозяйстве, но я этого не замечаю. Мы с вами еще поговорим об этом позже.
Не поймите меня неправильно, леди. Я не из тех мужей, которые не любят своих жен. Я с ней очень даже счастлив. Каждый день думаю о том, какое счастье быть мужем этой модной женщины, на которую оборачиваются на улицах. Многие мясники женаты на не очень-то эффектных женщинах, но я не из их числа. Я — мясник с эффектной женой, и горжусь этим.
А еще я горжусь своим сыном. Когда его переводили в Торнхилл, он отставал по всем предметам, и я боялся, как бы его не оставили на второй год. Но учительница сказала мне, чтобы я не волновался, потому что мальчик незаурядный и очень скоро догонит остальных. Незаурядным детям всегда приходится преодолевать временные сложности, но потом они быстро включаются.
Школа моему сыну понравилась. Очень скоро он стал получать отличные оценки по математике, а его почерк настолько улучшился, что можно подумать, будто это пишет другой ребенок. Он написал реферат на тему «Причины эрозии почв в Ботсване», когда-нибудь я вам его покажу, если захотите. Это очень хорошая работа, и думаю, если он будет продолжать в том же духе, в один прекрасный день он станет министром горнодобывающей промышленности, а может, министром водных ресурсов. Подумать только — и это внук секретаря Верховного Суда и сын обыкновенного мясника!
Вы можете подумать: «На что этому человеку жаловаться? У него эффектная жена и умный сын. Он хозяин мясной лавки. Жаловаться-то на что?» Я вас прекрасно понимаю, но я почему-то не чувствую себя счастливым. Каждую ночь я просыпаюсь и думаю об одном и том же. Каждый день, приходя с работы, я вижу, что жены нет дома, и возвращается она часов в десять-одиннадцать. За время ожидания беспокойство грызет меня изнутри, как изголодавшийся зверь. Видите ли, мма, мне кажется, моя жена встречается с другим мужчиной. Я понимаю, что многие мужчины так говорят, но это лишь плоды их воображения. Надеюсь, и со мной происходит то же самое, но я не успокоюсь, пока не буду в этом уверен.
