Следы всегда остаются - страница 2

В народе не любят, когда кто-нибудь испортит праздник. Возмущениям обычно не бывает конца. Того, кто нарушит веселье и радость, редко ждет быстрое прощение…

Был молодежный вечер. Были танцы. Раздавались шутки. Хорошо и неутомимо играли музыканты. Все смеялись и веселились, танцевали и пели, казалось позабыв об усталости. И вдруг, когда вечер закончился и каждый уносил с собой приятную усталость и беспечное счастье, какие-то неизвестные остановили у дома Аню Шувалову, девушку с золотистыми волосами, всеобщую любимицу, и сняли с ее руки часики.

В отделении милиции непрерывно звонил телефон.

— Что же это такое? — спрашивали одни.

— Когда этому будет положен конец? — спрашивали другие.

— Если вы не в состоянии навести порядок, обратитесь за помощью к нашим рабочим, — возмущались третьи.

Работники милиции не успевали отвечать на телефонные звонки, но, как и всегда, они сохраняли спокойствие. Неприятно, конечно, но излишней нервозностью делу не поможешь. Нужно искать преступников.

Кабинет начальника районного отдела милиции майора Минкина находился на втором этаже. Майор не любил излишеств в обстановке. В центре кабинета стоял обыкновенный двухтумбовый стол, около него — маленький столик, к которому были приставлены два полумягких стула. У стен вдоль кабинета стояли простые стулья, в углу — книжный шкаф, у дверей — вешалка. На столе два телефона — городской и второй — трестовский для связи с шахтами и новостройками. Работе в милиции майор отдал всю свою жизнь. После окончания средней школы несколько месяцев был рядовым милиционером, затем поехал учиться в милицейскую школу, некоторое время был оперуполномоченным, старшим оперуполномоченным и вот уже несколько лет — начальником райотдела милиции.

Минкин пришел на работу раньше обычного. Днем должна состояться сессия районного Совета депутатов трудящихся, на которой ему предстояло выступить с докладом о роли общественности в борьбе с нарушителями порядка. Нужно еще раз просмотреть доклад, продумать предложения, которые можно рекомендовать сессии. Надо сразу также решить, как отыскать обидчиков Ани Шуваловой. Майор открыл сейф, достал коричневую папку и положил на стол. В дверь раздался негромкий стук, а потом показался дежурный.

— Товарищ майор, по вашему приказанию дежурный райотдела милиции лейтенант Иванов прибыл.

— Старший лейтенант Каюков пришел на работу?

— Нет еще. Вчера он задержался, и замнач разрешил ему прийти позже.

— Как только Каюков появится, пусть немедленно зайдет ко мне.

Дежурный не уходил, ожидая еще чего-то.

— Что у тебя?

— Звонят, товарищ майор, по поводу ограбления.

— Ничего не сделаешь, будут звонить. Всем одинаково неприятно, — и, посмотрев, повторил прежнее распоряжение: — Каюкова сразу же пришлешь ко мне.

Дежурный вышел. Майор занялся почтой. Ее было много. Из областного управления поступило указание о коренной перестройке работы по окончательной ликвидации правонарушений. «Главное в настоящее время, — читал майор, — это воспитательная работа, привлечение широкой общественности». Указания эти не являлись новостью. К помощи общественности работники милиции прибегали всегда. Но теперь все это приводилось в систему, должны были появиться дружинники, своя, рабочая, охрана порядка, товарищеские суды, общественные обвинители. Менялось, стало быть, многое в содержании работы судов, прокуратуры, милиции. Наступали другие времена. Майор задумался. Он всей душой приветствовал эти перемены, наступающие в связи с новыми решениями Коммунистической партии.

Прошло не менее часа.

— Разрешите войти, товарищ майор, — сказал показавшийся в дверях старший лейтенант Каюков.

Это был человек средних лет, с открытым приветливым лицом, карими лучистыми глазами, подтянутый, со строгой армейской выправкой.

Он стоял, ожидая разрешения войти.