Зимин, выходя вместе с Цезиком на встречу с Аленой и Валерией, всегда одевался, как и следует одеваться для свидания с женщиной. На нем был новенький плащ, костюм, белоснежная рубашка с галстуком, берет и до блеска начищенные туфли. Казалось, он и очки надевал другие, не те, что носил обычно. У Цезика же были неизменные джинсы, свитер и кожаный пиджак. Валерия и Алена тоже принаряжались, наблюдали из окна, когда мужчины появятся на аллее, и выходили из корпуса, чуть-чуть опоздав для приличия.
Вот и в тот день они так же вышли с опозданием. Цезик встретил женщин комичным поклоном, тут же рассказал коротенький анекдот про тещу. У него всегда было что-нибудь не застегнуто или не подвязано, обычно пуговицы на рукаве или шнурки на ботинках. И на этот раз на правом рукаве болталась незастегнутая пуговица. Валерия ему застегнула, начала укорять:
- Ах, Цезарь, Цезарь, какой ты неухоженный и до чего катастрофически толстеешь! А знаешь, почему? Потому что ты ни в кого как следует не влюбился. Цезик, ну влюбись так, чтобы ночи не в радость стали, чтоб душа загорелась!
Цезик снисходительно улыбнулся, похлопал себя по животику и, оправдываясь за его излишнюю рельефность, ответил, как, видимо, отвечал не раз:
- В борьбе с трудностями окреп.
- Нет, Цезик, я все же помогу твоим трудностям. - Она взяла его под руку. - Сейчас мы с тобой совершим пешеходный круиз вокруг озера, а ужинать будем капустными котлетами и чаем без сахара.
- Смилуйтесь, Валерия Аврамовна, - с выражением страха на лице взмолился он. - Я же в санатории.
Они дружно помахали Зимину и Алене на прощанье и пошли в другую сторону.
- Сколько у нее энергии, - похвалил Зимин Валерию. - Вот бы такую жену Цезику.
- Неплохо было бы, - согласилась Алена, - только...
- Только в возрасте разница? Это не преграда. Разве не так?
- Может, - неуверенно ответила она, - и не преграда.
- А Цезик в нее влюблен.
- Валерия Аврамовна говорила, что он ей в этом ни разу не признался.
- Что ж, бывает, признаться действительно тяжело. Как вы считаете, Алена?
Она смутилась, почувствовала, что краснеет.
- Бывает.
- А вы знаете, как у разных народов признаются в любви? Порой очень оригинально. В Новой Зеландии есть одно племя. У них парень приходит к девушке и дает ей веревочку с узлами. Девушка, если согласна и юноша ей нравится, развязывает те узелки. А не нравится парень - бросает ему веревку под ноги. А случается, двум парням девушка нравится, тогда они сходятся и начинают тянуть ее за руки каждый в свою сторону. Кто перетянет, тот и победит, тому девушка и достанется.
- Ого, - удивилась Алена, - так и руки оторвать могут.
- Не оторвут, девушка сама поможет тому, кто ей нравится.
Они подошли к танцевальной веранде, где уже звучала музыка и куда сходились отдыхающие, остановились. Алена ожидала, что Зимин пригласит ее потанцевать, а он предложил погулять по лесу.
Лес был по-весеннему влажный, прохладный и еще голый. Только-только начали набухать почки на ветках берез и осин. Но уже посвежела хвоя на соснах, зеленели, как летом, кислица под елками и брусничник. А в прогалинах меж деревьев, где на землю падало больше солнечного света, синими брызгами рассыпались подснежники, слабенькие и, как показалось Алене, боязливые. Жили, дрожа за свою беззащитную жизнь, - вот подойдут сейчас эти двое и начнут их рвать и топтать. Жалость к живым цветам у Алены была с детства, и поэтому она их никогда не рвала и не давала этого делать подружкам.
- Привет вам, веснянки, - поклонился подснежникам Зимин. Глянул в глаза Алене. - У вас, Алена, глаза такие же синие и красивые, как эти подснежники.
- Ну что вы, Аркадий Кондратьевич, - застеснялась она.
Он и сам немного смутился, сказал, словно оправдываясь:
- Потянуло и меня, простите, на банальность, - замолчал, нахмурился.
Что такое банальность, Алена не знала, но догадалась: что-то, видно, не совсем красивое. "Зачем тебе оправдываться, плохого ты ничего не сказал, - подумала она. - Глаза мои и правда синие, как пролески. И слышать это мне приятно".
Она и решилась:
- Аркадий Кондратьевич, не хмурьтесь, не молчите. Вы все правильно заметили.
