Бабушка тоже приняла моё увлечение без вопросов, только дядя Слава, приехав к нам в очередной раз, пробурчал, что я занимаюсь полной ерундой, и лучше бы подналёг на учёбу или больше помогал матери с сёстрами. Но на это я не обратил вообще никакого внимания. Он и так последние пару месяцев заезжал к нам довольно редко, и каждый раз они с мамой ругались.
Дядя Слава хотел, чтобы мама родила ему ещё одного ребенка, его не устраивали дочери, которых у него уже было пять (две от моей мамы и три от первой жены), а мама говорила, что она уже устала рожать. Дело у них, похоже, шло к разводу.
Когда он снова появился через пару недель, то так допёк меня своим брюзжанием про псимагов, что я повернулся к нему и спросил:
– Дядя Слава! Ну, если вы так недовольны тем, что у псимагов так много власти, почему вы не попытаетесь их свергнуть? Я же читал по Истории о восстаниях против узурпаторов. Почему вы их до сих пор терпите?
Мы в этот момент сидели на диване и смотрели новости по тривизору. Он глянул на меня с какой-то злобой, потом выключил звук и тихо ответил:
– Никогда не говори ничего подобного. Это может плохо для тебя кончится. За теми кто такое говорит, рано или поздно приходят люди из Безопасности и отправляют их лечится.
– Но ведь вы недовольны властью псимагов? - продолжил допытываться я.
– Недоволен. Но в этом нет ничего особенного. Можно спросить почти любого простолюдина и все они будут недовольны.
Он посмотрел на меня серьёзно, а затем вздохнул, покачал головой и добавил:
– Серёжа, ты ещё слишком мал и глуп, чтобы понимать подобные вещи, но я тебе пожалуй, кое-что объясню. Хоть я и недоволен текущей ситуацией, но ничего изменить никто из нас не в силах. Это всё просто досужий трёп и не больше. Мы, простолюдины, просто не сможем жить без псимагов. Какие бы они ни были, но они защищают нашу страну, а сами мы этого сделать никогда бы не смогли. И лучше нами будут править наши русские псимаги, чем какие-то пришлые иностранцы, а может и того хуже — феминистки. А так и будет, если свои псимаги у нас переведутся. Ты понимаешь?
– Да, дядя Слава, - ответил я, кивнув для пущего эффекта.
Дядя Слава потрепал меня по голове и, улыбнувшись, сказал:
– Ты смышлёный парень и, думаю, сможешь много добиться. То что ты не стал псимагом, ещё не означает, что нужно поставить на себе жирный крест. И для простолюдина у нас открыто множество дорог. Ты можешь стать оператором БГСа и защищать нашу Родину от врагов, почти также как псимаг. Или пойти в муниципалитет и в конце концов дорасти до префекта, а может даже и до зама Мэра. Можешь стать учёным, инженером, спортсменом, артистом и Богоматерь знает кем ещё. Не зацикливайся ты на этой псимагии! Нет смысла думать о том, чего ты никогда не получишь. Это просто лотерея — кому-то повезло, а кому-то нет. Но и простолюдином можно жить неплохо. Поверь мне! Куча простолюдинов владеют огромными состояниями и ни в чём себе не отказывают! И я сомневаюсь, что они хоть раз в жизни пожалели о том, что у них нет псимагического дара.
– Да, дядя Слава, я понял, - проговорил я, снова кивнув головой.
– Ну вот и хорошо. А теперь, иди играй! - проговорил он, махнув рукой в сторону двери.
Я больше не стал к нему приставать и вышел, размышляя над тем, что он мне сказал. Для меня стало некоторым открытием, что взрослые не всегда говорят то, что думают.
Всё недовольство дяди Славы, оказалось сущей ерундой. Так можно ругаться на дождь, что застал тебя вышедшим из метро без зонта. Толку столько же. Моё мнение о нём стало ещё хуже.
Самые большие проблемы возникли у меня в школе. Ребята из класса совершенно не приняли моего увлечения псимагией. Просмотрев их ауры, я явственно различил ядовито-жёлтые полосы зависти. Оказывается, все они хотели стать псимагами, даже те, кто постоянно повторял, что лучше быть простолюдином, у них забот в разы меньше. Что с этим было делать, я не представлял. Самой лучшей тактикой стало полное игнорирование их насмешек, так, через некоторое время, издеваться надо мной перестали, и я стал просто безобидным чудаком, а не мишенью для острот. Вот только мнение моё об одноклассниках сильно упало. Я отгородился от них, понимая, что никто из них не примет меня таким, какой я на самом деле. Я отдалился даже от своих друзей, ведь и они оказались не лучше прочих. Теперь большую часть времени я сидел и читал.
