16. Уроки музыки, пения и английского языка
— Зачем они все это показывали нам? — спросил я в снаряде у профессора.
— Я думаю, что они интересуются устройством нашего тела и хотят нас исследовать. Но чтя в нас ученых представителей человечества и пионеров, прорубивших окно в их мир, они решили ознакомить нас предварительно с их анатомией.
Вскоре мы сидели в огромной столовой, в роде вчерашней, но другой.
— Обратите внимание, — сказал профессор, — что они не пригласили нас к себе домой разделить с ними приготовленную их женами трапезу. Почему же они не сделали этого? Вероятно потому, что у них нет ни кухонь, ни дома, ни жен… По крайней мере, в нашем смысле этих слов. Все это наводит на довольно странные размышления…
Тотчас же после обеда нас опять «повезли», если можно так выразиться, в университет. По прибытии один из молодых провожатых сбросил с себя чешую и нам безмолвно продемонстрировали на живом теле данные объяснения при помощи рисунков и моделей. Затем сатурниты крайне вежливо предложили знаками раздеться и нам. Мы охотно согласились; нас побудило к этому не только понимание руководившего сатурнитами научного интереса, но также и тот исключительный такт, с которым они подошли к этому вопросу.
Когда осмотр закончился, мы опять вернулись к математике, но уже с другим уклоном: как только мы произносили какое-нибудь слово, сатурниты немедленно что-то записывали. При этом они прикладывали руки к ушам, показывая, что внимательно прислушиваются. и записывают именно нашу речь. Мы поняли: они хотели изучить английский язык!
Мы полагали, что сатурниты, насколько можно было судить по их языку, состоявшему почти что исключительно из простейших гласных, с трудом смогут усвоить пару фонетически сложных английских фраз. Но к величайшему нашему изумлению, они в точности повторяли и с необычайной легкостью запоминали все сказанное!.. Мало того, они неподражаемо копировали наши индивидуальные голоса!
— Мистер Брукс! Что вы скажете на этот уж никак не предполагаемый сюрприз? А?
— Слух, дорогой мой, — тысячу раз слух! У них замечательные уши и удивительно тонкая конституция слуховых нервов: вспомните, что они нам демонстрировали!
Поразительнее же всего была та быстрота и сообразительность, с какою они все на лету схватывали. Даже самые отвлеченные, абстрактные понятия оказались для них нисколько не труднее конкретных…
— Ну, а это, как вам нравится?… — пробормотал не менее меня изумленный профессор.
— Я думаю, все наши понятия достаточно примитивны для них при их далеко ушедшей вперед культуре: им так же легко постичь наш несложный умственный мир, как нам — круг понятий папуаса. Затем, обратите внимание на их высокие лбы…
— Совершенно верно! Но вы упустили из виду еще один момент: быть может, они не столько понимают, что мы говорим, сколько непосредственно воспринимают то, о чем мы думаем… Они читают наши мысли, Брайт. Вот где секрет этой таинственной сетки! Теперь я уже уверен, что мы действительно все у них узнаем, потому что через несколько дней они будут говорить по-английски!
Высказанное профессором предположение весьма походило на истину: оно совершенно ошеломило меня.
Теперь понятно, почему молодежь так заразительно смеялась раньше. Еще пара уроков английского языка, и мы не сможем иметь от них никаких секретов, если они уже до этого не читали наши мысли… Все это из ряда вон выходящее!
Наши «собеседники» — их можно было уже так назвать — приветливо улыбаясь, внимательно прислушивались к нашим тирадам…
