– Ты хотел встретиться с Растяпой? – на ходу продолжала задавать глупые вопросы Галя. – Какой же ты все-таки странный. Но зачем?
Пришлось рассказать все по порядку. И про выбор собаки, и про встречу с Тяпой. Но ведь без этого рассказа в любом случае нельзя было обойтись. Для того чтобы задать Гале свои вопросы, надо объяснить, почему они возникли…
Галя задумалась.
– Странно, – повторила она, когда они уже вышли из парка. – Мне Нина Петровна ни о чем не рассказывала… Какие у нее могут быть от меня тайны? Так вот почему она не разрешает мне гулять с Растяпой! Знаешь, этот секрет мне обязательно хочется разгадать! Вместе с тобой, конечно, – спохватилась Галя. – Ты не против?
Еще бы! Емеля чуть не подпрыгнул от восторга, несмотря на больную ногу. Не такая уж и недогадливая оказалась эта девчонка! Как же обойтись в разгадке тайны без Емели? Тем более что он эту тайну вынюхал, можно сказать, как какая-нибудь собака-ищейка…
Они с Галей договорились встретиться в парке в пять часов вечера.
– Я обязательно приведу с собой Растяпу, – сказала она. – А до этого понаблюдаю за Ниной Петровной. Расспрашивать, конечно, не буду, но понаблюдаю обязательно. Не нравится мне, что она скрывает от меня какие-то секреты.
Кому это понравится! Емеля был полностью согласен с Галей. Он уже узнал из разговора, что Нина Петровна занимается с Галей английским языком и вообще присматривает за ней, потому что родители Гали уехали куда-то. Разве могут быть при таких отношениях какие-то тайны и секреты? Неприятно это.
Никогда еще Емеля не возвращался с прогулки в таком хорошем настроении! А мама с папой ахнули, увидев повязку на его ноге.
– Где это ты поранился? – воскликнула мама.
– Не думал я, – пробормотал папа, – что кружок бисероплетения такой опасный…
Емеля только отмахнулся. Мало ли на дороге валяется палок и камней, о которые можно споткнуться? Что ж, придется что-нибудь придумать. Хорошо бы, если б эта выдумка оказалась последней… Чтобы в конце концов не запутаться.
Трудно все-таки общаться с родителями!
Глава IV
Перечеркнутый и смятый план
Емеля волновался. В четыре часа еще не очень сильно, в полпятого – посильнее, а в без четверти пять его волнение достигло точки кипения. Он готов был выскочить из дома, как пробка из бутылки шампанского на Новый год. Но надо было сохранять спокойствие. Хотя бы внешне. Если родители заметят, что он встревожен, обязательно увяжутся за ним на прогулку. А это в его планы не входило.
К тому же обстановка в доме складывалась удачно. После того как мама обработала ссадину на колене Емели и заклеила ее пластырем, зазвонил телефон. Сначала говорила с кем-то из своих коллег по школе мама, потом телефон зазвонил снова, и уже разговаривал папа. Потом было еще несколько звонков, и по фразам, в которых были такие слова, как «педсовет» и «комиссия», Емеля понял, что родителям не дадут отдохнуть от школы даже в воскресенье. Так и случилось. Мама с папой засели за стол в кабинете, как школьники на уроке. Мама только иногда выбегала на кухню, чтобы проследить за варившимся супом.
Родители занялись своими делами, поэтому ни о чем Емелю не спрашивали. А он тем более не задавал им никаких вопросов. Осталось только дождаться пяти часов. Но ожидание оказалось очень трудным занятием. Емелю уже не беспокоило, как он «оторвется» от родителей – с этим все было в порядке. Но ему почему-то стало казаться, что никакой встречи в парке не состоится… И почему самые неуместные и вредные мысли приходят в голову, когда она должна быть заполнена другими размышлениями? Казалось бы, есть время и можно порассуждать о секретах Нины Петровны, о тайне парка… Но ничего не получалось. А может, еще не о чем было рассуждать? Ведь Емеля знал эту тайну лишь в самых общих чертах. Даже для того, чтобы написать слово, надо знать буквы, его составляющие. А из чего состоит хотя бы часть тайны, скрытой в парке? Вся надежда была на встречу с Галей, потому он так и волновался.
Он пошуршал в прихожей одеждой. Из кабинета выглянул папа:
– Как нога? Все-таки не сидится тебе дома.
– Уже совсем не болит. А я пройдусь немного, – ответил Емеля.
