Пока оператор несколько раз подряд снимал кадры на чердаке, Вардан Хачатрян в самом углу, где было темнее, при свете спички рассматривал стену и что-то записывал в блокнот. Я подошел к нему. Он попросил, чтобы я посветил ему спичкой. Сам измерил рукой валявшийся у ног туфовый камень, обточенный с одной стороны. Показал мне при очередной вспышке света на глубокую яму в стене.
– Вот отсюда Феликс вытащил камень. Но, видать, передумал по ходу дела. Я, кажется, догадался, почему передумал. Поэтому попросил сделать второй кадр.
– Я никак не могу уловить суть и смысл того, о чем вы говорите.
– Зажгите еще раз, - сказал он и, дождавшись света, вновь взялся за измерение.
Теперь он уже измерял выемку в стене. - До сих пор, - продолжил он, - вот до этого самого места, если быть точнее, мы считали, что каждым шагом командовал Николай. Но здесь, уверен, начинается своего рода творчество Феликса. Это очень важно. А то получается, что Индеец Джо всего лишь слепой исполнитель воли своего шефа.
– А в чем заключалось само творчество?
– Вот на этот вопрос я и хочу ответить. Как, по-вашему, вот этот камень за какое время можно вытащить из зацементированной лунки?
– Смотря кто работает. Я смотрел на руки Феликса: мышцы ходуном ходят.
– Он натренировал мышцы, как культурист. Растил мышцы ради силы, не думая о дыхании. Такой человек вряд ли долго смог бы работать в духоте. Дело было в пять часов вечера, в самую жару. Если сейчас, в такую рань, мы здесь едва выдерживаем, то каково же было в пять часов вечера? Да еще долбить час за часом.
Так что Феликсу пришлось искать другой путь к осуществлению Цели. Об этом мог не знать Николай, который, кстати, отказывается от своего руководства.
– Но вы же сами говорите, что Индеец Джо не только слепой исполнитель чьей-то воли, он сам проявил инициативу, так сказать, работал творчески.
– Да, но надо доказать, что этот единственный случай отклонения от разработанного плана не есть нарушение самого плана, автор которого Николай.
– Туманно для меня.
– Пока нам нужна истина. Одна лишь истина…
– Не вижу привычной улыбки Индейца Джо, - сказал Николай входящему в палату Феликсу.
– Настроения нет.
– Чего это?
– По ночам вижу моего мальчика.
– А может, жену?
– Жену тоже.
– Потерпеть придется. Ты же и для ребенка, для жены идешь на ответственное дело.
Может, последнее рискованное дело в жизни.
– Может, действительно последнее?..
– Не каркай. Я имею в виду, что нам хватит с тобой до конца дней. А сгореть - невозможно. Все учтено, рассчитано. Я тебе об этом сто раз говорил, мы никогда не погорим. Это просто невозможно. Горят только те, кто заодно планирует мокрое дело. А мы об этом не помышляем, у нас все по-другому. Подумаешь, несколько сот тысяч хотим иметь… А если сработаешь четко - будет больше. А пока давай прорепетируем. Для чего складной лом?
– Чтобы открыть любые двери.
– Для чего зубила и молоток?
– Ты мне лучше скажи, для чего мне детский зонтик? Я уже больше недели ломаю голову.
– Ты мне не ответил на мой вопрос.
– Зубила и молоток - мой постоянный инструмент. Зачем ты спрашиваешь?
– Чтобы ты ответил.
– Долбить стену. Продырявить потолок коловоротом. Дальше действовать вновь зубилом и молотком.
– Для чего ножовки?
– Пилить арматуру, которая проходит вдоль бетонной плиты.
– Все пилить?
– Нет. Одну оставить. С самого края.
– Для чего?
– Чтобы привязаться к ней.
– Каких размеров сделаешь дырку в потолке?
– Примерно сорок сантиметров диаметром.
– Как будешь сверлить?
– С краев, по окружности. Потом буду выковыривать ломом и зубилом.
– Какая высота потолка от пола?
– Более четырех метров.
– Когда будешь работать ломом и зубилом, куда будут падать куски бетона?
– Туда,вниз. На пол.
– Какая высота?
– Я уже говорил, более четырех метров.
– Который час будет примерно, когда начнут падать куски бетона на пол?
– Примерно три-четыре часа ночи.
– То есть эти куски будут падать с такой высоты в абсолютной тишине, когда даже на улице ни шороха, ни единой машины, когда даже птицы еще не начали свои утренние песни. Значит, будет стоять грохот от падения кусков бетона.
– И еще какой грохот! - согласился Феликс.
