А пистолет нужен. Конечно, если он выстрелит, то песенка его спета. Что поделаешь? Однако чую, интуиция подсказывает: мы что-то еще забыли. И очень существенное. Я найду, спать не буду два дня - но найду. Ведь с самого начала я учел самое главное - возможности и способности Индейца Джо, который с гордостью мальчишки признался, что три раза подтягивается на одной руке.
Следственный эксперимент продолжался. Съемки на чердаке закончились. Нужно было всем спуститься вниз и через парадный подъезд войти, теперь уже вместе с Феликсом и Николаем, в банк, подняться на третий этаж. Tам есть что снимать.
Последними с чердака спустились мы с Варданом, потные, в промокших насквозь рубашках На улице, несмотря на солнце, нас сразу обдало приятной прохладой.
Вардан остановился, протер очки.
– Я должен еще раз подняться на чердак. Суренян подкинул идею. Хочу ее развить, но не получается.
– Что именно?
– Надо еще поговорить с Суреняном…
Сразу после окончания следственного эксперимента я сидел в обжитом мною уголке в кабинете Суреняна и слушал, время от времени черкая карандашом в толстом блокноте.
– Ну а когда ты доберешься до сути? - спросил Вардана Суренян.
– Адвокат Феликса упорно твердит, что его подзащитный - жертва Николая Каланяна, - сказал Вардан, глядя в свои записи.
– Между прочим, доля истины в этом есть. Феликс, конечно, не малое дитя, но жертвой в некотором роде его можно считать.
– Но защитник Николая Каланяна твердит другое: мол, его подзащитный лежал в тяжелом состоянии в больнице, а посему вообще ни в чем не виноват или виноват лишь в подстрекательстве.
– Идею свою давай, идею. Все это мы хорошо знаем.
– У меня создается впечатление, что Феликс дважды пробирался в банк.
– Непонятно.
– Мы установили, что на месте преступления были обнаружены шесть бутылок минеральной воды, причем одна даже полная.
– И что из этого?
– А то, что я обнаружил еще две бутылки на чердаке. Рядом с туфовым камнем, который Феликс успел вытащить из стены. Итого, восемь бутылок.
– Ты считаешь, что Феликс взял с собой слишком много бутылок?
– Да. Но не только это. Две бутылки, которые валялись на чердаке, были из-под «Арарата». Из шести же бутылок, найденных у отверстия в потолке, пять были из-под «Джермука». И лишь одна «Арарат». Вряд ли он мог взять в одном магазине разные.
– Пока все логично. А какая, кстати, вода была запечатана?
– «Джермук»…
До полудня Николай ждал Индейца Джо, не отходя от окна, откуда хорошо обозревался двор первой городской больницы скорой помощи. Он уже явно нервничал.
Времени до вечера еще много, но его бесила беспечность Феликса, который не спешил к шефу за последними инструкциями. Ведь он не раз говорил, что забыли что-то, и об этом он скажет в последний день. Николай не зря провел две бессонные ночи. Он наконец нашел то, без чего невозможно ограбить банк.
Где-нибудь на севере - пожалуйста, можно, а в южном городе пятого августа, когда с утра уже дышать нечем, невозможно без воды.
Николай не спускал глаз с ворот, через которые проходили люди и проезжали машины на территорию больницы. Он уже запросто отличал машины, принадлежащие сотрудникам больницы, и машины посетителей. Обычно сторож, слегка наклонившись, вглядывался в лицо водителя и, узнав врача, опускал натянутую вдоль ворот цепь.
Если же водитель «чужак», сторож качал головой, давая понять, что проезд запрещен. «Чужак» непременно выходил из машины, подходил к вахтеру, минуту-другую о чем-то болтал, потом совал тому что-то в карман и возвращался к машине. Цепь, звякая, падала на землю, и машина спокойно въезжала на территорию.
Очередной «чужак» вел несложные переговоры с вахтером. Николай смотрел, позевывая, на эту наскучившую сцену, когда через висящую цепь ловко перепрыгнул Индеец Джо. Он догадался, что друг, можно сказать, висит на окне, поэтому поднял руку для приветствия раньше, чем тот успел увидеть его.
– Однако ты… - начал Николай, как только Феликс переступил порог палаты, но тот перебил:
– Я хороший мальчик.
– Ты, видать, с утра съел сердце льва.
– Львиного сердца не ел, но стакан чая выпил.
– Будет хорошо, если ты сегодня ничего или почти ничего не съешь.
