Кассиус оторвался от ее губ, услышав, как открылась входная дверь. Когда отец вошел на кухню, Джеки трясущимися руками заканчивала заваривать чай, а Кассиус спокойно сидел за столом, но Тед Моррисей встревоженно посмотрел на обоих, и Джеки поняла — он догадался о том, что между ними произошло. Впрочем, тогда он ни слова не сказал, а просто увел Кассиуса к себе в кабинет.
Оставшись одна, Джеки оперлась о стойку и прижала руку к сердцу. Ей казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Она была уверена, что встретила мужчину своей мечты, и пришла в ужас, когда Кассиус ушел, а отец велел ей держаться от него подальше… ради ее же блага.
На этом послушание Джеки закончилось. Когда Кассиус назначил ей свидание, она соврала отцу, сетуя на то, что тот не понимает ее, и улизнула. Почему-то ложь и тайные свидания только добавляли возбуждения, если это вообще было возможно.
Кассиус водил ее в хорошие рестораны, в театры. Когда он в первый раз занялся с ней любовью в лимузине, она очень волновалась и беспокоилась, но вскоре ее тревога сменилась безрассудной страстью. Рядом с ним Джеки чувствовала себя невероятно искушенной. К тому моменту как лимузин остановился, Джеки уже не сомневалась, что любит Кассиуса.
Казалось, он тоже был влюблен в нее. Не в силах сдерживаться, он проявлял чувства к Джеки в самых неподходящих местах — целовал ее и лез под юбку в ресторане, где только стол скрывал то, чем он занимается; затягивал Джеки в переулки и занимался с ней любовью, прижав к стене какого-нибудь здания, и только ночь служила им покровом. А однажды занялся с ней любовью прямо в театральной ложе, куда в любой момент мог кто-нибудь заглянуть. Когда это только начиналось, Джеки вела себя довольно сдержанно, но вскоре ею овладела страсть, и она была готова на все, лишь бы ублажить Кассиуса. Он стал для нее наркотиком, а сама она превратилась в наркоманку, которой все время нужна была подзарядка.
Скоро отец узнал, что она тайком встречается с Кассиусом. Да разве это могло не выплыть наружу? Пусть Джеки врала и уходила потихоньку, но их свидания проходили в публичных местах, и кто-то в конце концов сказал отцу, что видел их. Когда однажды Джеки пришла домой после очередного и, как оказалось, последнего свидания и наткнулась на ожидавшего ее отца, начался ужасный скандал. Джеки орала, что ненавидит отца, что будет встречаться с Кассиусом, сколько захочет, и что он ей не сможет помешать. Потом выскочила из дома, поймала такси и поехала прямо к Кассиусу. Она позвонила, дверь тут же открылась, но оказалось, что в квартире полно незнакомцев. У Кассиуса полным ходом шла вечеринка, кто-то, услышав звонок, открыл дверь, а сам он даже не знал, что Джеки тут.
Вымучив улыбку, она поздоровалась с присутствующими, словно знала про вечеринку и была на нее приглашена. И стала пробираться через переполненные комнаты, пытаясь отыскать Кассиуса. В кабинет она заглянула в последнюю очередь. Сначала ей показалось, что там пусто. Растерянная, в отчаянии от того, что не может отыскать любимого, Джеки уже собралась уйти из кабинета, но тут услышала чей-то смех. Джеки остановилась, еще раз огляделась и обнаружила, что дверь на балкон приоткрыта. Решив, что Кассиус там, она подошла к двери, но замялась, поняв, что он не один. Его двоих собеседников Джеки не узнала, но по блеску глаз поняла, что они тоже бессмертные, как и Кассиус.
Она уже потянулась к двери, чтобы открыть ее, но тут один из двоих сказал нечто, отчего Джеки застыла на месте.
— Похоже, ты частенько проводишь время с малышкой Джеки.
— Хм… проводил, — поправил его Кассиус и пожал плечами: — Но мне надоело. Она слишком неопытная. Поначалу ее восхищение меня забавляло, но теперь раздражает. — Он криво ухмыльнулся: — Мне нравится заставлять ее делать то, чего она не хочет. Сознание у нее податливое, как глина, и ее очень легко подчинять. Мне почти не нужно напрягаться, чтобы проникнуть в ее мысли и убедить малышку в том, что она хочет, чтобы я занялся с ней любовью прямо в театральной ложе — там, где любой может нас увидеть.
