Она уже провожала Хагана к двери, цепко подхватив его под руку. Незнакомец с явной насмешкой наблюдал за ними, демонстративно отступив, освобождая дорогу. Лотта невольно с облегчением вздохнула. Она вздохнула так тихо и осторожно, но этого оказалось достаточно, чтобы снова привлечь к себе быстрый оценивающий взгляд мужчины.
Наконец, дверь закрылась.
— Вы Шарлотта Каминз? — спросил незнакомец.
— Нет, — ответила ему Лотта. — Я больше не ношу это имя.
Все, что ей было нужно от Грегори, — деньги, а имя пусть оставит себе. Оно ей больше ни к чему.
— Теперь меня все знают как Шарлотту Пализер, — сказала она.
Мужчина то ли поклонился, то ли кивнул.
— Я слышал, что Пализеры не признают вас.
— Никто не может отобрать у меня имя, данное при рождении!
Он ответил не сразу, продолжая по-прежнему оценивающе всматриваться, как и в ту минуту, когда их взгляды впервые встретились. В его пристальном взгляде сквозило безжалостно откровенное желание рассмотреть и оценить и ничего похожего на желание или сочувствие.
— Вы позволите? — спросил незнакомец, указывая жестом на кресло. Странно, что ему пришло в голову спросить у нее разрешения. Такая учтивость не вяжется с манерами человека, который сам берет то, что ему понравилось, не интересуясь ничьим мнением, не вынося никаких возражений.
Он сел, закинув ногу на ногу, откинувшись назад с расслабленной грацией. Лотта не могла не оценить, насколько привлекательно смотрится его высокая сухопарая фигура в минуту покоя и расслабленности. Она поймала себя на мысли, что давать волю такому человеку было бы ошибкой, даже в состоянии покоя этот опасный человек излучал невероятную, едва сдерживаемую энергию.
— Кто же вы такой, что миссис Тронг позволяет вам ею командовать и даже не требует платить вперед?
Кем бы он ни был, но тащить ее в постель явно не спешил.
— Эван Райдер, к вашим услугам, — с легкой усмешкой представился незнакомец. Злые искры мерцали в его глазах. — Между прочим, я заплатил вперед. Ого! Да вы, кажется, покраснели. Редкость среди куртизанок…
Лотта быстро отвернулась. Все правильно, она смущена, сбита с толку. У этого человека достало проницательности понять ее сущность, независимо от общего мнения о том, что куртизанкам незнакомо смущение. Видимо, ей еще слишком далеко до невозмутимой бесчувственности опытной протитутки!
— Миссис Тронг обратилась к вам «ваше сиятельство», — сказала она и тут же поняла, что в ее голосе прозвучало сомнение.
Он скорее походил на грума, чем на графа, несмотря на модную, ладно сидящую на нем одежду. В свое время среди знакомых Лотты было много именитых господ, но его она не припоминала.
— Вы наблюдательны, — все так же усмехаясь, ответил он. — Все верно, я действительно ношу титул барона Сен-Северина и вдобавок шевалье де’Эстрена.
— Так вы француз? — Лотта озадаченно взглянула на удивительного господина. В его речи не было слышно французского акцента. Отсутствие интереса к политике вовсе не означало, что она не знает о ходе военных действий.
— Я — ирландец, — очень обаятельно улыбнулся он. — Но это не простая история.
— Ирландец с французским титулом, — подытожила Лотта.
В этот момент она вдруг припомнила, как прежде в ее гардеробной на Гросвенор-сквер ее близкие приятели и поклонники сплетничали о самых интересных новостях.
Что-то они тогда говорили об Эване Райдере, солдате фортуны? Помнится, его считали заядлым дуэлянтом, лучшим стрелком и наездником в полку. По слухам, ему везло в игре, он шел на риск там, где другие отступали, был расчетлив и холоден, когда вокруг царила паника и неразбериха, а потому никогда не ошибался. Выждать и напасть, стоит лишь врагу зазеваться и сделать неверный шаг, совершив роковую ошибку, — вот секрет всех его побед. Кроме того, ходили неясные слухи о том, что на дуэли он убил кого-то, затем бежал из-под стражи и просочился, как привидение, сквозь линию боевых действий.
Сам Наполеон высоко ценил его преданность и заслуги, осыпая наградами и деньгами, чего, собственно, искал этот истинный солдат фортуны.
Тут Лотта заметила тень усмешки, промелькнувшую в уголках губ и искорками засветившуюся в глазах Эвана. Казалось, он знает наверняка, о чем она думает и что скажет дальше.
