— Я не смогла. Вот и все.
— Интересно, с чего бы это? Сколько было у вас мужчин? — спросила миссис Тронг, всем своим видом выражая полное негодование.
— Не так уж и много.
Немного, если сравнивать с тем, что приписывали ей досужие сплетники.
Миссис Тронг вдруг вздохнула, и, кажется, в ее глазах мелькнуло что-то похожее на понимание. Возможно, эхо, чуть слышный отголосок тех времен, когда торговля живым товаром еще не стала основой ее благополучия.
— Вам необходимо собраться с духом, — с грубоватым сочувствием сказала она. — Или окажетесь среди тех, кто ожидает клиентов стоя перед театром, а это не подходит для леди. Здесь, по крайней мере, вам обеспечен кров!
Лотта перехватила быстрый, цинично оценивающий ее взгляд.
— К тому же вы не молодеете, не так ли? Что остается разведенной и опороченной в глазах общества женщине?
— Ничего, — тихим эхом откликнулась Лотта. — Ничего! — повторила она.
Видит бог, как часто приходили к ней те же мысли. Отчаянно пытаясь найти выход, она вспоминала, что все двери для нее закрыты и найти не столь скандальное средство заработать на жизнь невозможно! Было время, когда сама мысль о том, чтобы зарабатывать самой, казалась смешной и глупой. Это не для нее, а для тех, кому не слишком повезло в жизни. Теперь же Лотта могла надеяться только на себя.
— Я очень постараюсь, — пообещала она, старательно скрывая отчаяние, рвущееся изнутри. Ей совсем не хотелось дать миссис Тронг еще большую власть над собой, чтобы та почувствовала, что она на пределе.
— Хотелось бы верить, — заключила миссис Тронг, резво поднимаясь на ноги. — На завтра намечена вечеринка в узком кругу — всего несколько девушек и самые избранные джентльмены. — Сводня вновь пронзила Лотту быстрым взглядом. — Думаю, вы понимаете, чего я от вас ожидаю!
Лотта почувствовала, как ужас и боль комом поднимаются в горле. Тяжело сглотнув, она постаралась поскорее избавиться от него и только молча кивнула в знак согласия. «Нет, я не поддамся! Я не позволю свести себя с ума!» В дверь постучали, и Бетси, одна из девушек, заглянула, приоткрыв дверь будуара, блеснув любопытными черными глазами.
— Прошу прощения, миссис Тронг, но там уже ждет следующий гость Лотты.
— Прекрасно! — удовлетворенно отозвалась сводня. — Вот мы и увидим, останется ли он доволен вами.
Дверь широко открылась, позволяя увидеть на золотисто-красном фоне ковра в холле очередного посетителя. Бросались в глаза его ярко-зеленый камзол и невероятно похотливое выражение лица. Джон Хаган. Один из персонажей ее прежней жизни. Он и тогда не мог скрыть своего вожделения, а сейчас готов был заплатить любые деньги, чтобы она удовлетворила все его фантазии. В такой ситуации Лотта не могла отказать. Паника поднялась в ее душе, перехватив дыхание.
— Я не могу!
Миссис Тронг, взметнув юбками, мгновенно развернулась к ней, как разъяренная кобра.
— В таком случае вам лучше уйти прямо сейчас.
На Лотту обрушилась вся сила отчаяния, сокрушившая остатки воли. Так часто на протяжении последних месяцев она была на самом краю этой бездны и все же удержалась. Сначала Грегори объявил о желании развестись с ней. Тогда все происходящее показалось ей чем-то неправдоподобным, какой-то чудовищной ошибкой. Затем, когда он отослал ее, отказавшись видеться, не отвечая и даже не вскрывая ее писем с холодящей душу методичной жестокостью, пришло понимание того, что Лотта сама совершила ошибку. Она легкомысленно нарушила существовавшее между ними негласное соглашение. Пресса немедленно предала гласности ее легкомысленный поступок, выставив на посмешище мужа. Лотта нанесла ощутимый удар по репутации Грегори, действуя слишком открыто, а потому вопиюще, и этому не могло быть прощения. Ее следовало наказать.
Когда она обратилась за помощью к семье, ей отказали. Друзья отвернулись от нее, прервав всякое общение. Однако оставалось два человека в ее жизни, которые наверняка согласились бы помочь, но, к несчастью, оба находились за границей, и связаться с ними не было возможности.
Грегори охотно оплатил все судебные издержки, связанные с бракоразводным процессом, желая, чтобы все закончилось как можно быстрее. В день начала суда он известил Лотту о необходимости оставить дом. Все то время, пока шел процесс, мысль о нереальности происходящего не покидала ее, болезненно раня наступающим одиночеством.
