Ира чувствовала это. Люди в фирме смотрели на нее как… на врага народа, того народа, который трудился в офисе. Понятно, почему они все настроены против нее — Илья был добрым, помогал всем, кто просил, от Орехова ждать такого не следовало, потому народ и злился. Но ведь она не виновата, что Илья выпрыгнул из окна! Она пыталась, старалась, но он… Или все-таки виновата?
— Кирилл Васильич… может, разрешите мне пожить в его квартире или на даче? А то где ж мне… Дома однокомнатная квартира, у матери новый мужчина, я там совсем не нужна…
— Перебьешься. Живи где хочешь.
— Но Илья Ильич обещал мне…
— Я знаю, мы вместе обсуждали условия его завещания. Его семьдесят процентов акций делятся так — тебе двадцать, чтоб не бедствовала, мне сорок, чтобы прославлял его имя, десять сотрудникам, которые проработали не менее пяти лет. Про имущество я ничего не знаю, это его личное дело. Но я позабочусь о том, чтобы ты ни хрена не получала с этих акций. Продашь их мне, и по той цене, которую скажу.
— Кирилл Васильич… а куда ж мне теперь идти?
Красивый Слава Костромин, похоже, вряд ли позвонит… А Орехов, ну прямо злодей какой-то… И раньше чувствовала, что врет, когда говорит ей комплименты, но поступать так жестоко… Мог хотя бы позволить ей жить в квартире Ильи или на даче, пока не решит свои проблемы. Не позволяет… Гад самый настоящий!
— Скотина ты, понял?! — истерично выкрикнула она. — И не будет тебе удачи, потому что — подлый!
— А это уже не твоя забота, — усмехнулся Орехов. — Тебя тут нигде нет, насчет акций — договоримся позже. А сейчас — освободи помещение и сдай свой пропуск!
— В конце рабочего дня я швырну его тебе в морду, понял?! А пока… досижу! Ты еще не босс, так что — пошел вон, дурак! Завещание будет оглашено через неделю после смерти!
— А все и так ясно. Хочешь продлить агонию — попытайся. Сегодня я могу руководить фирмой из своего кабинета. Но ты все поняла. Тебя тут нет.
Орехов усмехнулся и вышел, а Ира растерянно смотрела по сторонам. Вот ведь как оно все получилось! Нет Ильи — и нет жилья, нет работы, нет будущего. Почему он выпрыгнул с лоджии их номера? Мог бы сказать хоть что-то, она бы позаботилась о нем, постаралась успокоить… Но он же абсолютно ничего не хотел! Раньше и танцевал, бывало, и пел в компаниях, а там, на острове, совсем ушел в себя. И что ей оставалось делать? Сидеть рядом и тоже молчать? А теперь все смотрят чертом, Орехов так прямо и сказал, не соврал… Скотина! Но что тут сделаешь? Теперь он хозяин.
Ира взяла трубку телефона, набрала номер.
— Боря, хорошо, что застала тебя. Знаешь, меня тут гонят, не знаю даже, где жить. Можно у тебя на даче перекантоваться дня три, пока не огласят завещание Ильи?
— Иринка, я тебе сочувствую, извини, не мог приехать на похороны… Но этот козел Орехов! Что он о себе возомнил? Звонит, требует, чтобы я немедленно вернул деньги за товар. Но ведь мы договорились с Богдановым — осенью, когда прибыль пойдет. Как это можно — нарушать договоренности?! Откуда я возьму эти деньги?
— Боря, мне жить негде. Потом решим твои проблемы. На даче у тебя можно четыре дня…
— Да как ты себе представляешь это? Живешь на моей даче, а туда вдруг приезжает жена… И что мне говорить в свое оправдание?
— Нельзя, да? Хотя бы сегодняшнюю ночь, завтра я постараюсь что-нибудь придумать.
— Я бы рад, но ты же понимаешь…
— Все понимаю, Боря, спасибо.
— Ира, а почему Орехов наглеет? Он уже точно босс, или есть варианты?
— Откуда я знаю, Боря… — с тоской сказала Ира.
Она положила трубку, задумалась. Деньги у нее были, снять квартиру не проблема. А сегодня-завтра можно переночевать в квартире матери. Придется, а что поделаешь? Ира опустила голову на свои ладони, лежащие на холодном столе, и горько заплакала. Открылась дверь, но она даже не подняла голову. Все ее тут ненавидят, ну и пусть!
Тяжелая рука легла на ее плечо. Ира подняла заплаканное лицо, увидела рядом с собой Мишу Волченкова.
— Кончай хныкать, Ирка, — сказал он. — Все будет нормально.
— Откуда ты знаешь, Миша? — зарыдала Ира. — Орехов сказал, чтобы я убиралась, даже на даче не разрешает пожить, пока найду себе квартиру…
