Но и тем и другим, и чиновникам и попам, хоть и под чужими головами, было хорошо. Головы не хватило только народу. Он был абсолютно «безбашенный». Но и у него были свои герои. Главным из них был Владимир Ульянов. Это был конкретный «водораздел». Он так и говорил, глядя на обе головы сразу: «Мы пойдём другим путём». До него народ заклёвывали обе головы и вдруг, откуда не возьмись, появился «всадник без головы», и оторвался на обеих «орлиных» головах по полной. Этот Володька отшиб обе головёнки почти на целый век. Но его голова так и не приросла к народному телу, поэтому прежние головёнки, хоть и сильно контуженные опять приободрились и вернулись на прежние места и стали указывать прежние пути, забыв поговорку о том, что кто «старое помянет, тому глаз вон». Но на их пути, уже, стоял Мавзолей с этим Володей, как бронепоезд на запасном пути, и страшно их смущал. Мало ли чего. Обе головы требовали выноса тела «ко всем чертям», но безбашенному народу было досадно с ним расставаться. Сколько безголовый народ не думал над своей нелёгкой долей, но так выходило, что только этот Володька и заботился о его благе, хоть и сильно прореживая при этом его ряды. Обе «светлые головы» пытались объяснять народу, что он, народ, не прав. Придумывали анекдоты про Вовочку и его окружение, но, народ стоял на своём. Стоял и баста. Стоял и думал, что с двумя головами на троих не сообразишь, а значит надо ждать третьего, а пока его нет, Мавзолей не тронь. Пусть стоит напоминанием.
Одним словом, всё о том, что касалось земных, путейных раздоров Надеждин знал прекрасно, и был «всегда готов», лишь бы идти. В этом деле прохождения земных путей, дорог и тропинок он был как хрен у дяди Васи, всегда на всё согласен.
Из уст же Музы, те же путейные дела звучали совсем по-другому. Надеждин утешал себя мыслью о том, что у них там наверху, всё так же как у нас внизу. Стратегические пути определяют Боги, а те дорожки, что помельче, отдают на откуп Музам, архангелам, ангелам и даже чертям. Вполне вероятно, думал Надеждин, что Муза возглавляет на небесах Союз небесных писателей. Исенин даже проецировал эти свои домыслы на Союз писателей России и ему становилось совсем худо. Исенин был вхож в одно из отделений этого Союза. Более того, он туда частенько захаживал. Члены Союза писали плохо, но водки могли выпить много и пили её хорошо, жадно. Поэтому, если он хотел выпить и не напиться, то он шёл в Союз. Члены Союза больше всего любили себя, потом водку, потому родину, если она давала им деньги на водку. Надеждин ходил в Союз с целью потушить своё вдохновение, если оно не в меру разгоралось.
Вдохновение приходило от Музы. Теперь Надеждин это точно знал. Но о каком пути говорит Муза. Может быть, он должен родить новый вид писательского творчества? Может ему надо написать роман одновременно буквами, нотами, цифрами и масляными красками? Кто её Музу разберёт? Едва появится, осенит вдохновением, и уходит, а он остаётся полный противоречивых чувств.
Надеждин начал звонить Сергееву и требовать встречи. Как Сергеев оказался на Земле в этом веке, которому даже название не могли придумать, по причине его полной безликости, Надеждин не знал. Но присутствие Сергеева было очевидным фактом. Отдельно Сергеев и отдельно Надеждин ничего интересного из себя не представляли, но вместе, они являли собой хорошее общество. Однако, если Надеждин вписывался в рамки любого общества, то Сергей Сергеев был редким представителем остатков только хорошего общества, поэтому служил для Надеждина индикатором глубины его собственных чувств. Когда они сходились вместе, то Боги радовались и всё им прощали.
Сергеев, понятия не имел ни о каких союзах, ни о каких писателях, и собственно никуда не лез. Он просто писал, потому что не писать не мог. Он писал и дарил стихи людям. Он описывал жизненный путь человека в вечности, хотя и в реальном времени.
Надеждин требовал встречи. Сергеев был женат. Нужен был повод. Поводом для отлучки всегда являлась поломка автомобиля. Местом ремонта – гараж. Гараж был и местом сбора хорошего общества. Были, конечно, и другие места, например – баня, или ресторан, но там могли оказаться местные депутаты, члены местного самоуправления и всё испортить. Надо будет с ними курить «бамбук», решать кого «мочить», кого «лечить», а кого и просто «обугливать». Никакой поэзии, никаких стихов и высокой прозы. Только гараж давал покой и приют хорошему обществу.
