Единственной причиной, по которой Калеб вообще согласился взяться за дела Сиренити, было то, что она привлекла его внимание и разожгла его несколько притупившийся, надо признаться, профессиональный интерес. Ему стало казаться, что он давно уже испытывает скуку и от своей чрезвычайно успешной карьеры, и от самой жизни.
Он ясно помнил самое первое письмо Сиренити с запросом. Размах ее планов тогда позабавил его.
"Уважаемый мистер Вентресс!
Позвольте Вам представиться. Меня зовут Сиренити Мейкпис, и мне очень нужна Ваша помощь, чтобы спасти мой родной город Уиттс-Энд, штат Вашингтон.
Вероятно, Вы никогда не слышали об Уиттс-Энде. Этот поселок находится в Каскадных горах, примерно в полутора часах езды от Сиэтла. У нас живут художники, люди, занимающиеся кустарными промыслами, и все, кому необходима окружающая среда, принимающая и питающая характеры независимого склада, среда, благоприятная для всех, кто избирает для себя нетрадиционный стиль жизни.
Я прекрасно понимаю, что не смогу оплатить Ваши услуги обычным для Вас гонораром, но готова предложить Вам долю в будущей прибыли.
Моей целью является создать на базе принадлежащего мне бакалейного магазина жизнеспособное предприятие торговли по почтовым заказам, которое будет давать выход необычным изделиям и продуктам, производимым местными жителями. Я обращаюсь к Вам за помощью, мистер Вентресс, потому что наша община не сможет жить дальше без солидной экономической основы.
Я понимаю, что этот проект наверняка покажется Вам очень мелким и незначительным по сравнению с теми, что Вы обычно консультируете, но мне хотелось бы убедить Вас взяться за это дело. Говорят, Вы прекрасный специалист.
Я считаю себя обязанной спасти нашу общину. Я верю, что мир нуждается в таких местах, как Уиттс-Энд, мистер Вентресс. Это последние пограничные городки, единственные оставшиеся общины, где еще могут жить те, кто не вписывается в современный городской пейзаж.
В каком-то смысле мы все нуждаемся в местах, подобных Уиттс-Энду. А Уиттс-Энд нуждается в Вас, мистер Вентресс.
Искренне Ваша,
Сиренити Мейкпис".
Сам не зная почему, Калеб пригласил Сиренити на беседу. В тот день, три недели назад, когда она вошла в эту дверь в совершенно не идущем ей строгом сером костюме и туфлях на невысоких каблуках, он понял, что подпишет с ней контракт.
Он буквально вел Сиренити за руку, и она подчинилась его опытному руководству с очаровательной наивностью. Если бы он действительно хотел ее облапошить, то запудрил бы ей мозги в два счета, да так, что она в жизни бы ничего не заподозрила. Вместо всего этого пять минут назад она поставила свою подпись под вполне приличным, по его мнению, контрактом.
Разумеется, он обеспечил себе очень широкую, очень гибкую возможность освобождения в случае чего от договорных обязательств, а ей оставил лишь один жестко контролируемый запасный выход из сделки, который сама она, без помощи юриста, вряд ли обнаружит. В конце концов, бизнес есть бизнес, а контракт есть контракт. Когда дело касалось этой стороны его жизни, Калеб имел привычку либо браться за него на своих условиях, либо не браться совсем.
Его путь отступления был сформулирован в шестом разделе контракта. Ему оставалось лишь воспользоваться им.
Калеб не сводил с Сиренити глаз, пока приходил в себя от только что нанесенного ею удара.
— Что вы сказали? — спросил он. Ослышаться он никак не мог, просто хотел знать наверняка.
Сиренити деликатно откашлялась.
— Я сказала, что кто-то пытается меня шантажировать.
Где-то глубоко у Калеба внутри всколыхнулась темная ярость. Ему уже так давно не приходилось испытывать никакого чувства подобной силы, что он не сразу понял, в чем дело. В какое-то мгновение волна эмоций чуть не захлестнула его.
— Черт знает что. — Калеб постарался смягчить ноту злости, въевшуюся в его слова.
Сиренити склонила голову набок и несколько озадаченно посмотрела на него.
— Что-нибудь не так?
Этой милой наивности становится как-то многовато, с раздражением подумал он. Странно, что он вообще что-то в ней нашел. Никто не назвал бы ее красивой, решил он, отчаянно пытаясь вернуть себе ту холодную, отстраненную объективность, которую культивировал всю жизнь. Привлекательной? Да, пожалуй. Интересной? Определенно. Даже забавной. Но красивой? Нет.
