После обеда в лагерь приехал сам начальник абверкоманды и с ним два офицера из контрразведки. Началось расследование.
На другой день меня пригласили в канцелярию на беседу с офицерами контрразведки. Они вели себя тактично и сразу же пояснили: «Господин обер-лейтенант, это не допрос, а беседа. К вам пока у нас претензий нет. Мы знаем, как и где вы познакомились и какие у вас были взаимоотношения с фрау Мезенцевой. Нам кажется, что она — специально подосланный агент русских. Поэтому, обращаясь к вам, как к опытному разведчику, мы хотели бы услышать ответы на следующие вопросы:
1. Не пыталась ли Мезенцева делать подходы к вам, чтобы работать вместе на русских?
2. Не обращалась ли она к вам за помощью добыть какие-либо сведения закрытого, секретного характера?
3. Могла ли Мезенцева знать от кого-либо о характере задания агентов, забрасываемых в тыл Красной Армии?
4. Чем вы объясните, что ей удалось распропагандировать целую роту и двух немцев из охраны и увести их к партизанам?
5. Сколько агентов роты, которых вы завербовали, ушли к партизанам?»
На первые два вопроса я ответил отрицательно. По третьему вопросу пояснил, что едва ли это возможно, так как задания агентам давал слишком ограниченный круг офицеров школы и только перед самой заброской. Переходя к следующему вопросу, я с иронией подумал о том, что по своим задаткам Наталья Васильевна способна распропагандировать любого из вас, вплоть до фюрера. Но отвечал я офицерам, конечно, иначе: «По четвертому вопросу могу только предполагать, зная Мезенцеву как женщину, которую люблю. По характеру она волевая и целеустремленная, логично и убедительно может добиваться поставленной цели. Будучи глубоко верующей и обладая внешним обаянием, умением найти подход к людям, Мезенцева, видимо, сумела установить контакт с командиром роты и добровольцами и убедить их принять такое решение. Кстати, командира роты я почти не знаю, так как его вербовал кто-то из офицеров абверкоманды.
Что касается пятого вашего вопроса, то из ушедшей в партизаны роты я завербовал примерно одну треть. Персонально о каждом агенте в канцелярии имеются мои справки и карточки, с которыми вы можете познакомиться».
Офицеры спросили о каких-то частностях, передали мне перечень вопросов и попросили ответы на них изложить письменно на русском языке. Прощаясь, офицеры выразили сожаление о том, что моя любовница оказалась опасной разведчицей русских.
В этот момент в кабинет вошел Больц. Услышав эти слова, он неожиданно и возбужденно заговорил: «А я сожалею, что контрразведка абвера проморгала эту разведчицу. Вы хвалитесь, что разоблачаете в месяц до трехсот агентов русских. А здесь женщина работала почти два года, а вы не смогли даже подступиться к ней, пока она сама себя не проявила!»
Офицеры только развели руками и, проглотив этот упрек, удалились.
После бессонной ночи я встал рано, подготовил письменные ответы и раздумывал, как приглушить состояние депрессии. Принимать спиртное или таблетки не хотелось. Из детства я помнил, что ничто так не влияет на настроение русского человека, как хорошая погода.
Я растворил окно, и на меня дохнуло хвойным ароматом сосен. Солнце уже поднялось, и воздух наполнялся птичьими голосами. Сквозь игольчатые лапки веток просматривались зеленые волны леса. Они уходили к горизонту и терялись в голубом мареве неба. Дышалось легко. И тоска от расставания с Натальей Васильевной проходила медленно — по мере того, как я все больше погружался в воспоминания об этой женщине неземного обаяния. Хотя я и чувствовал себя сиротливо, но мысли о ней согревали душевной теплотой. Она ведь была так гармонично богата и умом, и душой, и телом, а ее женственная одаренность удивительно сочеталась с телесной упругостью ароматной кожи.
Наталья Васильевна умела естественно, без труда обольщать и возбуждать желания не только мудростью ума, логикой слов, но и нежной лаской всех своих жестов и телодвижений. Она привязывала к себе непостижимой магической силой и никогда не была однообразна в любви.
Я так расчувствовался от воспоминаний, что потянулся за гитарой и запел: «Милая, ты услышь меня, под окном стою я с гитарою…»
