У опытных разведчиков столь серьезное заявление резидента вызвало вполне объяснимую реакцию. Их лица затвердели. В глазах вспыхнул холодный огонек. Они переглянулись, и общее мнение выразил Морозов:
— Николай Иванович, спасибо за доверие. Но хотелось бы знать, откуда и что прилетит?
— Сам пока не знаю, Сергей Владимирович, — признался Сазонов и, прокашлявшись, начал разговор издалека: — В военной разведке вы давно и находитесь на переднем крае. Против нас действует опытный и коварный противник, и не один. К сожалению, в наших рядах возможны потери. Как говорится: на войне как на войне. Не исключено, они могут появиться и в наших рядах. Вы понимаете, о чем я говорю?
Гробовое молчание надолго воцарилось в кабинете. Все четверо были профессионалами самого высокого уровня и ясно представляли, чем угроза предательства могла обернуться для резидентуры и для каждого из них. Тягостную тишину первым нарушил Морозов.
— Николай Иванович, кто конкретно на подозрении?
— Скорее это не подозрения, я бы назвал их ощущениями, — ответил Сазонов и пояснил: — Всего я не могу раскрыть, но в ряде операций, в том числе, Сергей Владимирович, в той, что ты ведешь, складывается впечатление, нами ловко манипулируют.
— Есть такое ощущение, Николай Иванович, вы не ошиблись. У меня оно появилось, когда информация Хуана оказалась липой, — признался Морозов.
— Аналогичная ситуация складывается в операции с Наследником! Второй год крутимся, и все по кругу, — в сердцах произнес Давыдов.
— Если бы только одно это, Сергей Михайлович. За последнее время бесследно исчезли наши два источника ценной информации. Где они, не знают даже близкие, — с горечью произнес Сазонов и решительно заявил: — Товарищи, так дальше продолжаться не может! Надо действовать! Предатель, если он проник в наши ряды, должен быть нейтрализован в кратчайшие сроки! Какие есть предложения?
Их поступило несколько. Сазонов, взвесив все за и против, остановился на оперативной комбинации. В центре ее находилась военно-воздушная база США «Морон». Интерес к ней со стороны резидентуры ГРУ, вне всякого сомнения, не остался бы без внимания как испанской, так и американской спецслужб. В оперативной комбинации предполагалось задействовать агента Хорхе, заподозренного в двурушничестве — связи с Национальным центром разведки Испании (Centro Nacional de Inteligencia).
На третий день после совещания у Сазонова о нем уже знали в мадридской резидентуре МИ-6. Ее агент Оракул сообщил об этом Стронгу. Тот не преминул воспользоваться ситуацией, чтобы направить Сазонова по ложному следу. После доклада своих предложений Спеддингу, к операции подключилось ЦРУ. Объектом ее провокации стал сотрудник резидентуры ГРУ подполковник Грошев. Бросить на него тень подозрения не составило большого труда. С его репутацией, подмоченной пьянством, достаточно было на глазах русской наружки вступить с ним в контакт.
Сазонов, не подозревая, что стал игрушкой в руках американских и британский спецслужб, продолжал разыгрывать перед своими подчиненными задуманную оперативную комбинацию. Помощником ему выступал Морозов. Они, подыгрывая друг другу, дозированно допускали утечки информации об «операции», проводящейся с участием Хорхе и его связей на военной базе «Морон».
Прошло некоторое время, и, как казалось Сазонову, его замысел удался. Первой на оперативную комбинацию отреагировала испанская спецслужба, а затем из ее тени выступило ЦРУ. Вскоре засветился и «предатель». Две короткие встречи Грошева с сотрудником американской разведки Диком Хейли не оставляли у Сазонова сомнений в его двурушничестве. Что привело Грошева на путь измены — зависть к более успешным коллегам, склонность к спиртному, с этим уже предстояло разбираться контрразведке. Не поднимая шума, его под благовидным предлогом откомандировали в Москву.
Нейтрализовав угрозу, исходившую от резидентуры ГРУ, Стронг, Идальго-Миллер и Пристли сосредоточились на создании вербовочной ситуации в отношении Немедленного. И здесь важную роль они отводили агенту — Луису Гонсалесу. В прошлом капитан ВВС Испании, он сохранил тесные связи не только с бывшими однополчанами, но что еще более важно для интересов русской военной разведки, и с офицерами военно-воздушной базы США «Морон». По расчету Стронга, Немедленный не мог пройти мимо столь привлекательной кандидатуры в разведывательную сеть резидентуры ГРУ как Гонсалес. Тем более, у агента имелся весомый мотив для сотрудничества — глубокая обида на чиновников в погонах. В результате их закулисных игр он — один из главных претендентов на полет в космос, остался на земле и, оскорбленный в своих чувствах, ушел не только из отряда космонавтов, но и со службы.
