За неимением других трупов, которые следовало опознать, я наконец обратил внимание на экран. Телевизор был подключен к кабельному каналу, по которому передавали диснеевский мультфильм «Король-лев».
Мы немного постояли и прислушались.
Из других комнат доносились другие голоса и другая музыка.
Однако ни музыка, ни голоса не принадлежали живым.
«Здесь живет смерть».
Мы оставили гостиную с мертвыми гостями (м-да…), осторожно пробрались по коридору и вошли в кабинет. Саша и Рузвельт остались у дверей.
Дверца шкафа была открыта. Стоявший в нем телевизор тоже показывал «Короля-льва». Громкость была минимальной. Натан Лейн и компания распевали «Акуна Матату».
Здесь мы с Бобби обнаружили лишь двух членов клуба самоубийц. Мужчину, сидевшего за письменным столом, и женщину, раскинувшуюся в моррисовском кресле. Рядом с каждым стоял пустой бокал.
У меня больше не хватало духу откидывать покрывала. Черный шелк мог быть атрибутом тайного культа и иметь символическое значение, понятное только тем, кто вместе прошел этот ритуал самоуничтожения. Я надеялся, что это является признаком раскаяния за участие в разработках, которые довели человечество до нынешнего состояния. Если эти люди действительно испытывали угрызения совести, то их смерть должна была вызывать уважение и тревожить их сон было кощунством.
Прежде чем уйти из гостиной, я снова накрыл лица Спаркмана, Торегарда и Эллуэя.
Казалось, Бобби понимал причину моей нерешительности. Он сам снял вуаль с человека за письменным столом, и я включил фонарик в надежде узнать труп. Но этот красивый мужчина с тщательно подстриженными седыми усами не был знаком ни одному из нас. Бобби опустил шелк на место.
Женщина, лежавшая в моррисовском кресле, также оказалась незнакомкой, но когда я направил на нее луч, то не смог сразу выключить фонарь.
Бобби тихо присвистнул и всосал воздух сквозь зубы, а я пробормотал:
— О боже…
Рука дрожала, и я изо всех сил пытался ее удержать.
Поняв, что дело плохо, Саша и Рузвельт прошли в комнату. Оба не сказали ни слова, но выражение их лиц красноречиво говорило о страхе и отвращении.
Глаза мертвой были открыты. Левый был обычным карим глазом. Правый был зеленым и каким угодно, только не обычным. Белка в нем почти не осталось. Радужная оболочка была огромной и золотистой, ее окружение — золотисто-зеленым, а черный зрачок — не круглым, но овальным, как у гадюки.
Орбита, окружавшая этот страшный глаз, была чудовищно деформирована. Если присмотреться, можно было заметить небольшие, но страшные изменения всей правой половины когда-то красивого лица: лба, виска, щеки, челюсти…
Ее рот был открыт в безмолвном крике. Губы вывернулись наружу, обнажив зубы, большинство которых выглядело нормально. Однако некоторые из них, особенно с правой стороны, заострялись к концам, а один из клыков начинал приобретать форму сабли.
Я провел лучом по ее телу вплоть до рук, лежавших на коленях. Странно, но руки были как руки. Ладони сжимали четки: черные бусины, серебряная цепочка, маленькое серебряное распятие…
Эти бледные руки были стиснуты жестом такого отчаяния, что я выключил свет. Меня переполняла жалость. Глядеть на это мрачное свидетельство человеческого горя было бестактно и недостойно.
И все же с той минуты, как мы обнаружили в гостиной первое тело под черной шелковой вуалью, я знал, что эти люди покончили с собой не только из-за чувства вины за содеянное. Может быть, кое-кто из них испытывал это чувство; может быть, даже все, но они приняли участие в этом химическом харакири главным образом потому, что менялись и отчаянно боялись того, кем они становятся.
До сих пор эффект разбойника-ретровируса, передававшего ДНК других видов клеткам человеческого организма, был минимальным. Люди менялись только психически, если не считать еле заметного животного блеска глаз у тех, кто был заражен сильнее других.
Некоторые из «яйцеголовых» были убеждены, что физические изменения невозможны. Они считали: раз клетки тела изнашиваются и постоянно заменяются другими, то новые клетки останутся свободными от цепочек ДНК животных, зараженных в первом поколении, даже в том случае, если будут инфицированы клетки, отвечающие за рост органов тела.
