Он вошел в мою жизнь под конец лета, и покинул до начала зимней оттепели. Наше время, проведенное вместе, едва составляет два сезона. Я не уверен, что было бы еще хуже: не знать его, или знать всего лишь несколько месяцев, как и было у меня.
— … даже не с другими Экспатами, — говорит Адам, когда мы нагоняем. — Где мы остановились, детали плана — это остается между нашей командой и людьми Барсука. Это близко к границе, всегда лучше перебдеть, чем недобдеть. Ах, вот и оно.
Он указывает на здание, такое же узкое, как и остальные. Это книжный магазин, судя по надписи на окне. Мы колеблемся перед входом, чтобы не привлекать внимания, что кажется излишним. Единственные, кто есть на улице — это группа детей, играющая в мяч.
Внутри магазина два кресла стоят по бокам от двери, и свет от окна, находящегося выше, попадает на их подушки. Стены с левой и с правой стороны заставлены книгами: в кожаном переплете, в тканевых, мягких и жестких обложках. Я никогда не видел так много книг. Полки уходят дальше вдоль дальней стены, где долговязый мужчина лет тридцати стоит за прилавком. Он так увлекся чтением, что не обращает на нас внимания. Даже на колокольчик над дверью, звенящий каждый раз, когда открывается дверь.
— Чарли, — говорит Адам, перегибаясь через стойку и выхватывая книгу из рук парня, — Ник здесь?
Чарли выхватывает книгу.
— Ты какой-то нервный Адам, встаешь между человеком и его чтивом.
— Мы следуем расписанию. Так Ник здесь или нет?
Чарли возвращается к чтению.
— Я не знаю, о ком ты говоришь.
— Не заставляй меня делать это. Мне не нужно ничего тебе доказывать.
— Тебе безусловно придется сделать это, прервав меня на экшен-сцене.
Адам хватается рукой книгу и кидает ее на прилавок, заставляя Чарли взглянуть на него.
— Я ищу Николаса Багеретти, кто зовется на рынке Барсуком, и Ником среди друзей.
Настоящими патриотами являются Экспаты. — Адам делает то же движение — приветствие кулаком с растопыренными пальцами в форме «Э», так же, как он приветствовал Гейджа.
— Это было не так сложно, верно? — говорит Чарли.
— Это было раздражающе.
— Так что думай дважды, прежде чем прерывать читателя. — Чарли хватается за что-то на стене с книжной полкой за его спиной, и целый раздел книг сдвигается вовнутрь, раскрывая потайной вход. — Барсук там.
— Некоторые слухи о Барсуке и о его работе созданы для Ордена, — объясняет нам Адам. — Если шпионы придут и будут спрашивать о нем, то он надежно спрятан. Чарли никому не позволит попасть за витрину магазина, если они не будут знать имена Ника, не будут знать слоган Экспатов и их приветствие.
Адам поднимает откидной прилавок, а мы все проходим в потайную комнату. Она заставлена канистрами с водой: на полках, на полу, в ящиках, сложенных друг поверх друга.
Книжный шкаф закрывается за нами с тяжелым звуком, и в дальнем конце комнаты вскакивает мужчина. Он маленький и тощий, сидящий в кожаном кресле, которое практически поглощает его. Карты и счетные книги разбросаны на его столе.
— Ник, — говорит Адам в приветствии.
Они энергично пожимают руки и тихо перебрасываются словами о числе клиентов, за которыми они не смогут угнаться. Остальные стоят, немного смущенные, до тех пор, пока Адам наконец-то не знакомит нас.
У Ника нетерпеливый взгляд и пугливые, мечущиеся как бусинки глаза, которые, кажется, начинают бегать при самом малейшем шуме. Бри чихает, и я клянусь, что он почти падает. Я помню, что что-то об этом говорил Исаак, когда называл его «увертливым», и теперь я вижу, что он как зверь пытается пронюхать опасность. Его псевдоним, конечно, ему подходит.
— Так это и есть команда? — спрашивает он, принимая нас. — Девушка прекрасна — подходящего возраста, маленькая, подвижная, может, наверное, забраться в и из труднодоступных мест — но я ничего не знаю об остальных.
— Я гибкий, — говорит Сэмми, выглядя очень оскорбленным от того, что не было сказано, что он проворный.
— А так важно быть маленьким? — спрашиваю я. — Нас не предупреждали об этом.
Вероятно, надо было собрать другую команду, если бы мы знали.
— Это не необходимо, — сказал Барсук. — Просто предпочтительно.
