- Шпаненок, куда летишь?! - возмутился тот.
- Дядя, звука нет! - сказал мальчик.
Наверное, Палыч чувствовал, как его авторитет безупречного работника падает в моем лице. Он побелел от злобы, прикусил нижнюю губу от досады.
- Сколько раз я тебе говорил, - рухнул его гнев на ошалевшего контролера, - в зале надо быть. Стоишь здесь... мать твою. Рот разинул!
Контролер тут же, вслед за мальчиком, исчез в зале, а Палыч будто десятилетний кинулся к себе в кинобудку через фойе, поскользнулся у дверей и едва не растянулся.
- Кирилыч! - заорал он где-то на лестнице своему напарнику.
- Ого! - отозвался тот радостно.
- Звука, звука нет в зале! Мать твою! - и еще что-то орал Палыч, но уже было не разобрать что. Дверь в кинобудку с оглушительным треском захлопнулась! Словно затрещину отвесила!
Мне доставил удовольствие такой ход событий. Это сработал во мне Человек-Ветер. Я торжествовал!..
На втором этаже занималось несколько групп ритмической гимнастики. Этим самым удавалось как-то, худо-бедно, подрабатывать наличные деньги для различных нужд нашего скромного увеселительного заведения. Открывалась возможность приобретать необходимые культи канцтовары, стоящие больше десятирублевых чеков, установленной разовой нормы по смете.
Поскольку в кинотеатре материально-ответственным лицом является директор, мне приходилось три раза в неделю выставлять и убирать комплект радиоаппаратуры. Она хранилась в библиотеке, и мне ее надо было каждый раз перетаскивать в комнату напротив и обратно в библиотеку. Правда, за это я получал доплату в сорок рублей, но зато и косились на меня в кинопрокате, а непосредственное начальство даже пыталось искать пути - запретить мне подрабатывать!
Я зашел в библиотеку. На книжных полках, напротив стола, в расшатанных книжных рядах рылись дети: две девочки и мальчик. За столом величественно восседала Екатерина Васильевна.
Мы обменялись приветствиями.
- Как у вас тут с любовью? - спросил я у Екатерины и, напрямик подойдя к ней, нагнулся и поцеловал ее в щеку.
- О-о!.. Какой вы!.. Сергей Александрович... - обалдело сверкнув лукавыми глазами, произнесла она умиленно.
Но ничего не говоря больше и не делая красивой сцены с продолжением, я отвернулся от Екатерины Васильевны и пошел прочь по своим делам. Ощущая пристально-изумленный взгляд ее у себя на спине, я быстренько, за два прихода, перетащил аппаратуру куда полагается.
Я закрыл комнату на ключ. Я потом буду еще подробно вспоминать об этом. У Тани, девушки-выпускницы хореографического отделения культпросветучилища, имелся свой ключ от этой комнаты.
Дверь в мой кабинет была немного приоткрыта. Я хотел уже войти к себе, как услыша:
- А-а, ха-ха-ха-ха! Вы шутник! - послышался хохотливый голос Зои Карловны. Она все еще разговаривала по телефону.
Я остановил свою руку, и она неподвижно зависла в воздухе, едва не коснувшись двери. Так я и оставался стоять на месте и вслушиваться:
- Нет, нет!.. Я же сказала - нет!.. Вы меня не так поняли!.. Я сегодня занята!.. Что?.. Хо-хо!.. А?.. Да!.. Да!.. Еще будет!.. Я говорю еще будет! Да, Да!.. Безусловно!.. Конечно!.. Как и договорились!.. Адью, Остап Моисеевич!.. В кабинете послышались шаги. "Значит, разговор закончился", - подумал я и резко открыл дверь: деловито прошел к вешалке и стал озабоченно раздеваться. Мне казалось, что у меня на лбу было написано, что я подслушивал. И поэтому я отвернулся от Зои Карловны, испытывая неловкость. Человек-Ветер улетучился, чувства и навязчивые образы повисли надо мною и засасывали мою сущность в себя. Возникло состояние дискомфорта.
- Спасибо, Сергей Александрович, - поблагодарила библиотекарь.
- Да, да... Не за что... Зоя Карловна... - отрывисто отвечал я, потому что уже нервно выдергивал в этот момент из рукавов кожаной куртки на меху свои руки.
- Давайте помогу! - обратилась Зоя Карловна.
- Нет... Спасибо... Я сам... - отчеканил я, краснея от усердия. Зоя Карловна направилась к двери. Наконец-то мне удалось стащить с себя куртку. Я повесил ее на вешалку рядом со своей спортивной шапочкой.
- Ну, я пошла, - сказал Зоя Карловна, уже в дверях. - Ключи на столе, - добавила она.
