А мимо проплывали кипарисы и особняк Астер-холл остался где-то позади. Только меня это не огорчало ни на миг. Напротив, я радовалась, что уже скоро смогу оказаться дома, принять ванну и снять с себя душившее платье и туфли. И наконец смогу вздохнуть полной грудью и не думать о том, что делать и что говорить.
********
Утро выдалось насыщенным. Битый час к нам сновали слуги и скоро почти весь холл нашего городского особняка был заставлен цветами.
Стоя на лестничной площадке, я следила за тем, как Алиса, гордо улыбаясь, плывет вниз, чтобы рассмотреть карточки дарителей.
И неудивительно, ведь все цветы были для нее одной. Впрочем, как всегда.
- О, смотрите, матушка, - сестрица показала нашей леди Роттенгейн золотой прямоугольник и что-то добавила так тихо, что я с высоты лестницы не услышала.
Спустившись вниз, с удивлением заметила, что мама и Алиса смотрят на меня крайне довольно. Причем не цветами, а мной.
- Что не так? – спросила я.
- У Алисы сегодня целый цветник, - произнесла матушка, явно гордясь своей младшей дочерью. – С самого утра несут корзины от поклонников, - добавила она.
- А еще сладости и фрукты, - улыбнулась сестра. – Но я велела все их отнести на кухню.
- Отличная идея, - я было успокоилась, решив, что таинственность на лицах родных мне лишь почудилась, когда мама возьми и скажи:
- Для тебя также сегодня есть цветы.
Она сказала это таким тоном, что я должна была, по всей видимости, упасть от счастья в обморок. Я же выстояла, чувствуя неприятный холодок на коже.
- Вот как, - только и смогла сказать.
- Я никогда не ошибаюсь в отношении сердечной заинтересованности, - с этими словами мама протянула мне тот самый золотой прямоугольник. Визитная карточка лорда Харбора. И почему я не удивлена.
- Полагаю, мы можем ждать его в гости, - тут же оживилась мама, а я подавила в себе желание смять этот клочок бумаги с ровным почерком, чтобы в глаза его не видеть. Да вышвырнуть куда подальше. Но мама бы не оценила.
- Вот видишь, твоя красота дала плоды, - проговорила леди Роттенгейн. – Кстати, я попросила утром отца отправить людей разузнать о лорде Харборе нужные подробности. Мне главное, чтобы он не был разорившимся охотником за приданным, как те, кто сватался до него.
- Лорд Харбор еще не посватался, - напомнила матери, но она лишь руками всплеснула.
- Поверь, милая Рори, он вчера на балу так смотрел на тебя, что у меня почти нет сомнений в том, что ты затронула его сердце. И если у него все благополучно, это будет отличный союз.
- И я тогда смогу, наконец-то, выйти замуж, - заявила сестра и тут же добавила, - ты только представь, Рори, мне прислал цветы даже лорд Кэшем. А потому полагаю, у меня есть неплохой шанс видеть его сегодня у нас после обеда наравне с другими джентльменами.
- Кэшем? – я удивилась. Не ожидала от него большего, чем несколько танцев с Алисой. И очень сомневаюсь, что мы увидим его сегодня. Да и завтра тоже навряд ли. Но, решив не огорчать сестру, лишь снисходительно улыбнулась и прикусила язык, который едва не напомнил ей о ее бедном забытом, надеюсь, временно, женихе.
- Леди, завтрак уже подан. Лорд Роттенгейн ждет вас в большой столовой, - появившийся из дверей дворецкий с поклоном пригласил нас к столу.
Оставив цветы и прочие подарки, мы перешли из холла в столовую, где уже был накрыт стол.
Отец сидел во главе стола с неизменной газетой в руках. Поцеловав его в щеку по очереди, мы с Алисой сели рядом. Матушка устроилась возле своего супруга и он, наконец, изволил отложить на время прессу.
Пока мы ели, матушка успела порадовать отца новостями и своими ожиданиями.
- Этот бал превзошел все мои мечты, - говорила она. – У нашей Алисы появилось столько поклонников, что я теперь не уверена, стоит ли ей торопиться и отдавать свою руку Дэвайсу.
- Но мы с ним уже разговаривали, и я позволил ему поговорить с Алисой, - напомнил отец. – И она дала свое согласие, - он перевел взгляд на лицо младшей дочери. – Ты же не передумала, моя дорогая дочь?
- Я? – она отложила тост и улыбнулась. – Нисколько. Но мне нравится мужское внимание. И когда, как не в пору девичества, можно успеть им насладиться? – в этом была вся Алиса и отец лишь вздохнул.
