Грелись в избе, баловались чайком. В сугробе напротив разорвался тяжелый снаряд, осколок через покрытое пушистой изморозью стекло попал в лоб.
Сверчевский ходил как потерянный. Привяжешься к кому–нибудь — и будто не было человека на свете. Он не смирится с гибелью, пойдет к комиссару.
Литвин–Седой все выслушал.
— Намерен Мстить?
— Кровь за кровь…
— А око за око, — продолжал комиссар. — Не годится, без глаза не навоюешь. Когда мстят, нет конца кровопролитию. Мы не хотим, чтобы люди зверели. Вынуждены воевать, а в бою пуля не выбирает. Надо учиться отделять, кто прав, кто виноват. Одно — заядлый офицер-белогвардеец, другое — неграмотный, мобилизованный солдат…
Полк бросали с участка на участок. Братские могилы заметал снег.
Сверчевский уже числился «инструктором для поручений», то есть начальником штаба 3‑го батальона, участвовал в командирских совещаниях. На одном в канун 1919 года он предложил ночной налет на деревню Большие Калмычки. Там штаб, много офицеров.
— Кому предлагаешь поручить? — поинтересовался Златоверов.
Сверчевский, одолев замешательство, отчеканил:
— Мне.
Кончив совещание, Златоверов задержал Сверчевского, строго заметил:
— Хочешь взяться за серьезное дело — не труби. Тем более при людях.
— Так тут же свои, товарищ комполка.
— Так то ж война, товарищ «инструктор для поруче* пий».
Ои развернул карту — единственную на полк. До Больших Калмычек получалось верст семь по открытому нолю.
— Перестреляют, как воробьев.
— Ночью надо, на Новый год.
— Ночью? — усомнился командир. — Не заплутаешься?
Карл подобрал пятнадцать человек, предупредил: затея рискованная.
Засветло добрался он почти до самой деревни, отмечая вешками дорогу по снежной целине. Но вечером, когда Сверчевский пошел с бойцами, поднялся буран — ни дороги, ни вешек. Куда двигаться? Все закоченели, ждут его слова.
Признаться: братцы, сам не пойму, где наши, где беляки, куда идти? Ставь крест на своем командирском авторитете. А людей погубить ни за полушку — лучше?
Кто–то пробормотал:
— Вернуться бы…
Знай он наверняка, как вернуться, может, и согласился бы. Но не знал и пуще смерти опасался обнаружить незнание. Приказал коротко:
— За мной!
Снова сквозь белесую мглу, нескончаемую стену снега. Нательные рубахи мокры от пота. Остановишься — мороз до костей.
Не опыт выручил — нюх. Робкими светлячками мигнула впереди деревня. Подползли к околице: Большие Калмычки.
Офицеры встречают Новый год в другом конце, в каменном доме.
Дальше все, как в тумане. Прикладами — по стеклам, «лимонки» — в окна. Двоих офицеров прихватили с собой.
Карл, хмельной от удачи, забыл ночную растерянность. Боевой успех, казалось, все перекрывает. Вскоре, однако, убедился: не все.
На ночь глядя захватили у белых пулеметное гнездо — неглубокий блиндаж, площадка для «максима». Расположено гнездо на высотке. Кто ее держит, хозяин.
В атаке пятеро легли замертво, троих раненых вместе с двумя здоровыми Карл отправил в тыл и остался в блиндаже.
Если б один! Рядом убитые — пулеметная команда белых. Куда ни сунешься, мертвые тела. А ты сиди в холоде и мраке до утра, сторожи пулемет.
Выглянул наружу. Что–то темнеет неподалеку. Приблизился — подвода. Сунул руку. И отдернул. Под рогожей — окостеневшие на морозе голые тела.
До рассвета бродил вокруг блиндажа, объятый ужасом, ничего не видя. Впервые почувствовал с отвращением: вот она — война.
После захвата пулеметного гнезда Карла признали в полку за командира удачливого и отчаянного, такого, какой нужен для рискованных заданий.
В сделанном комполка «описании подвига» Карла Карловича Сверчевского говорилось:
«Во время стоянки 3 бат. в х. х. и. Калиновский, Копылов, Потапов 10 апреля 1919 года по правому берегу р. Донца имелись пул. заставы противника… (неразборчиво) подход к реке. Под руководством т. Сверчевского был сформирован отряд в 15 человек, которому было поручено обойти заставу и захватить всех находящихся в ней. В результате посланпым отрядом был захвачен пулемет «лыоис» с лентами и убито 3 казака и благополучно переправились под огнем противника обратно».
Летом 1919 года Сверчевского после недолгого командования ротой назначили командиром 3‑го батальона — самого крепкого в полку.
