Все вы знаете моего папу, знаете, что это за великий человек. И все вы знаете, что сейчас невероятно тяжелое время для моей семьи. Но папа учил меня стремиться к цели, даже когда тяжело, так вот я хочу сказать вам, что хоть мой отец передаст факел, я собираюсь управлять Облаком так же, как он.
Как семьей.
В ближайшие месяцы я собираюсь посетить Материнские Облака так же, как делал это папа. Я буду участвовать в его прощальном туре. Так что, встретив меня, не стесняйтесь поздороваться.
Клэр поднимает руку ладонью вперед и, неловко покачивая ею, посылает привет.
– Спасибо, что уделили мне свое время. Еще раз прошу прощения за то, что отвлекла вас.
Цинния
Трамвай остановился на небольшой станции, и Цинния, выйдя из него, сказала:
– Вы говорили что-то об утешении?
«Забытьё» могло бы помочь. Помочь договориться, втереться в доверие к дилерам или просто отключиться на ночь. Иметь такое средство не повредило бы.
Водитель трамвая посмотрел по сторонам, убедился, что никто не видит, достал из кармана маленький прямоугольный предмет и вложил ей в ладонь.
– Меня зовут Джонатан. Найдете меня по вторникам в «Живи-Играя».
– Сколько? – спросила Цинния, опуская руку в карман.
– Первая бесплатно.
Она хотела спросить, можно ли сделать заказ по Облачным Часам, но подумала, что для этого лучше выбрать другое время и место. Расспросить можно будет потом.
Джонатан улыбнулся:
– Идите по красной линии.
По полированному бетонному полу проходила красная полоса. Цинния прошла по ней длинным коридором в большое помещение с лабиринтом, образованным стойками с прикрепленными к ним шнурами. В стене были окошечки, как у касс. Одно из них действовало, и к нему стояли в очереди несколько человек.
Цинния прошла по извилистому проходу, образованному шнурами, и оказалась в очереди четвертой. Перед нею был пожилой человек, у которого из раны на голове шла кровь. Он прижимал ко лбу промокшее бумажное полотенце. Второй в очереди была девушка, державшаяся за живот и согнувшаяся от боли. У окошка, разговаривая с человеком, находившимся за ним, стоял мужчина, похожий на страдающего от абстиненции наркомана или алкоголика, в мятых тренировочных штанах и с дрожащими руками.
За окошком сидело подобие пещерного тролля, он быстро разбирался с каждым, подходившим к нему. Когда подошла Цинния, он вздохнул, закатил глаза – его, видимо, приводила в ужас мысль, что придется разбираться еще с одним человеком.
– На что жалуетесь? – спросил он.
– Вывих плеча, – сказала Цинния. – Ушиблась головой. Возможно, сотрясение мозга.
Цинния подняла руку к диску сканера, но заметила, что экран часов погас. На нем появилась серая линия, постепенно удлинявшаяся слева направо.
Сидевший в окошке покачал головой:
– Боюсь, придется сделать это старомодным способом. Ваше удостоверение наемного работника.
Цинния сообщала необходимые сведения и смотрела, как человек за окошком вводил данные в компьютер. Больничные компьютеры, как она и думала, оставались подключенными к сети. Повезло.
Человек за стеклом покачал головой:
– Вы не использовали страховочный пояс.
– Знаю, – сказала она. – Можно мне идти? Голова болит.
Он снова стал печатать, пальцы летали над клавиатурой.
– Пройдите, пожалуйста, в шестую палату, – через некоторое время сказал он, – кровать семнадцать, кто-нибудь вскоре зайдет, чтобы вас осмотреть.
То, как он произнес слово «вскоре», не оставляло сомнений, что ждать придется долго. Цинния прошла мимо нескольких окон, через парные двери, открывающиеся в обе стороны, и далее по длинному коридору, в котором пахло пролитыми чистящими средствами. Пол до того сверкал, что ее кроссовки поскрипывали. Тут были серые двери с написанными на них крупными голубыми номерами.
За дверью с цифрой 6 оказалась длинная палата с кроватями, большинство которых пустовало, и кроватными пологами, большинство из которых были открыты. В дальнем конце палата поворачивала направо. Тут было еще два человека: девушка, которая в очереди к окошку сгибалась от боли в животе, но теперь, когда она легла на бок, ей, видимо, стало немного легче, и молодой человек, который сидел, скрестив ноги, и играл с телефоном.
