Хм.
Он достал телефон и набрал СМС Дакоте: «Есть идея, хочу, чтобы ты попробовала воплотить. Если пожелаешь меня выслушать».
Пакстон несколько минут переключал каналы телевизора, но не смог ни на чем остановиться. Надел часы, аккумулятор зарядился на 92 процента, и отправился в душ.
Принимать душ ему почти не хотелось. Хотелось, чтобы запах Циннии оставался на коже весь день. Но он понимал, что принять душ надо: вероятно, от него пахло спиртным и сексом – являться в таком виде на работу было нельзя. Включив воду, он вспомнил, как накануне пытался отмыть руки от покрывавшей их крови человека, сбитого трамваем, и это разрушило приятные воспоминания о вчерашнем вечере.
Приняв душ и переодевшись, он немного успокоился, а проверив телефон и обнаружив ответное сообщение от Дакоты: «Приходи в Административное здание. Послушаем», почувствовал себя еще лучше.
Дакота сидела в отсеке рабочего зала. Она подняла взгляд от листочка бумаги, который читала, и сказала:
– Господи, кое-кого вчера трахнули.
Пакстон стал что-то мямлить, запинаясь и с трудом подбирая слова.
– От тебя этим разит, – сказала Дакота.
– Я… принял душ…
Дакота шлепнула ладонью по листу бумаги.
– Не признавайся. Так даже хуже.
– Прости, я…
– Ладно, хватит об этом.
Пакстон сложил руки перед грудью, как для молитвы, чтобы собраться с мыслями.
– Итак, известно, что кто-то каким-то образом блокирует сигнал часов. Сегодня утром мне пришла такая мысль: мы не можем проследить за перемещениями этих людей. Но разве нельзя зафиксировать их исчезновение со схемы? В какой-то момент сигнал от их часов пропадает. Разве не сможем увидеть хотя бы это?
Дакота смотрела на Пакстона, ее лицо ничего не выражало. Через несколько секунд она встала и вышла из отсека, бросив через плечо:
– Подожди здесь.
Пакстон видел, как она вошла в конференц-зал. Он пересел в ее кресло, все еще сохранявшее ее тепло, и, покачиваясь вперед-назад, стал смотреть в пустой отсек напротив. Затем послышались шаги. Над ним стояла Дакота.
– Иди со мной, – сказала она.
В сумрачном конференц-зале на экран была выведена та же схема, что и накануне, – «Живи-Играя» и множество оранжевых точек. Во главе стола сидел Добс, трое техников, две женщины и мужчина в коричневых рубашках поло, сидели лицом к стене с экраном.
Добс кивнул вошедшему Пакстону. Дакота села, Пакстон последовал ее примеру, оставив между нею и собой свободное кресло. Он улыбнулся техникам, которые выглядели как животные на дороге, освещенные фарами летящего на скорости грузовика.
Добс прочистил горло. Среди техников произошло движение.
– Мы тут как раз говорили об Облачных Точках, Облачных Часах и тому подобном – Добс кивнул в сторону Пакстона. – И тут приходит Дакота и рассказывает об этой твоей теории. – Добс посмотрел на техников: – Сиобхан, валяй.
Одна из женщин-техников – клубничного цвета волосы и нос кнопочкой – оживилась.
– Так, – сказал она. – Так, – повторила, глубоко вдохнула и посмотрела на Дакоту и Пакстона. – Мы на самом деле никогда… гм… я хочу сказать… дело в том, что, когда народу слишком много, все сигналы типа… смешиваются.
Добс шумно выдохнул через нос.
Сиобхан не сводила с него глаз, как будто боялась, что он может на нее наброситься.
– Данных слишком много. Народу слишком много. Сигналов слишком много. Это… – Она указала на оранжевые точки. – Во многих отношениях такая картина является результатом огрубления. Ваши Облачные часы определяют положение с использованием нескольких типов данных: вай-фая, джи-пи-эс, сотовой сети. Но мы не можем определить ваше положение с точностью до дюйма. Погрешность в определении местоположения точки может составлять три-шесть метров. Иногда больше. Иногда точки просто совершают случайные колебания с небольшой амплитудой. Тут слишком большой поток данных для анализа.
Пакстон подумал о Циннии, о том, как точка, обозначавшая ее, двигалась за точкой, обозначавшей его.
Так вот в чем дело. Цинния тогда не следила за ним, такое впечатление возникло из-за не совсем точного отображения данных программой.
– Вы хотите сказать, что не пытались обнаружить исчезновение сигнала, – сказал Добс.
