– Да.
– Удачи тебе с этим.
– Ты проверяла часы Уоррена? Выясняла, с кем он встречался вчера вечером?
– Никто не входил и не выходил. Ты и еще кто-то. Но не из команды техников.
– Часы, – сказал он. – По какому принципу они действуют? Как осуществляется слежение?
Вместо ответа Дакота пристально посмотрела на середину лба Пакстона, как бы пытаясь взглядом просверлить в нем отверстие.
– Я понял, – сказал он. – Облажался. Хочу поправить. Дай мне шанс.
Она продолжала смотреть.
– Я сделаю это с тобой или без тебя, – сказал он.
Она слегка закатила глаза. Повернулась, кивком дала знак следовать за собой. Привела Пакстона в конференц-зал, закрыла дверь и взяла беспроводную клавиатуру. Постучала по клавишам, и одна из стен, превратившись в экран, засветилась, наполнив темноватое помещение неярким светом. Пакстон попытался разобраться в том, что видит. Схема, состоящая из линий, на них, как муравьи, движутся бесчисленные крошечные точки.
– Нажми на точку, – сказала Дакота.
Пакстон выбрал наугад точку и прикоснулся к ней кончиком пальца. На экране появился прямоугольник с длинной последовательностью цифр и букв.
– Так, теперь нажми и не отнимай руку, – сказала Дакота.
Он сделал, как она сказала. Прямоугольник стал больше, в нем появилась фотография, имя и адрес чернокожей женщины среднего возраста с бритой головой.
– Часы следят за твоими перемещениями, куда бы ты ни пошел, – сказала Дакота. – Это очевидно. Но никто не сидит в комнате, следя за всем происходящим. Это пассивное наблюдение. Но можно вернуться и посмотреть то, что надо. Мы пересмотрели данные вчерашнего вечера…
Пакстон смотрел на схему пассажа. Две точки вошли. Он и Цинния. Остановились у игрового автомата. Вошла еще одна точка. Уоррен. Пакстон прервал игру, чтобы проследить за Уорреном.
Цинния пошла за ним следом.
Позади него, незаметно.
Через некоторое время Цинния метнулась к игровому автомату. Потом к ней подошел он, Пакстон, и они вместе ушли.
Никаких других точек. Точки, обозначавшей человека в коричневой рубашке, не было.
– То есть он был без часов, – сказал Пакстон.
– Без часов из квартиры не выйдешь.
– Тогда, значит, он снял часы и где-то их оставил.
– Если часы снимают и не кладут на зарядное устройство более чем на считаные минуты, у нас срабатывает сигнал тревоги.
Пакстон встал с места и стал смотреть на точки, плывшие по экрану в разных направлениях. Они сливались, разделялись, образовывали фигуры, похожие на облака. Движение точек одновременно доставляло удовольствие и бесило, потому что на экране что-то происходило. Что-то очевидное…
– До конца дня у тебя патрулирование, так что… – сказала Дакота.
– Что это значит?
Дакота подняла запястье с часами и несколько раз постучала пальцем по циферблату.
– Это означает, что ты ходишь туда-сюда по променаду. К сканнерам переходишь завтра. Так что пошли.
– Хорошо. Ладно. Извини.
– Ладно. – Дакота развернулась на каблуках и вышла.
Пакстон постоял с минуту, глядя ей вслед. Стало досадно, что он так расстроился. Он и сам не знал почему, но ему казалось, что он должен загладить свою оплошность, все поправить. Он вышел из здания администрации, сел на трамвай и поехал к променаду, размышляя над тем, что, собственно, он должен поправить. Почему он облажался? Не хотел работать сверхурочно, в неоплачиваемые часы? Не препятствовал преступлению?
Чем дольше он шел, тем меньше мог думать об этом, и тем сильнее его занимало перемещение Циннии, которое он увидел на схеме. Зачем она следила за ним, почему так поспешно вернулась к игровому автомату, когда он пошел обратно?
Она следила за Пакстоном, когда тот следил за Уорреном.
Гибсон
Давненько мы с вами не беседовали, верно?
Я стараюсь изо всех сил, но мне непросто. Каждый день я это чувствую. С каждым днем все труднее выбираться из кровати. Что-то пульсирует в животе. Пью кофе, как маньяк, лишь для того, чтобы днем удерживать вертикальное положение.
Знаете, о чем я думаю не переставая?
О вещах, которые делаю в последний раз.
Вот на днях ехали мы по Нью-Джерси, ехали на юг по Садовому штату[12], и я говорю Джерри, моему шоферу, остановиться возле магазина, где продают сэндвичи. Называется «Бадз-Сабз». Клянусь вам, лучших сэндвичей, чем здесь, на всей земле не сыщете. И всякий раз, как оказываюсь в радиусе тридцати миль от этого места, мне хочется туда заехать. Джерри останавливает машину, бедному парню придется ждать в очереди часа полтора, чтобы попасть внутрь. Вот таким спросом пользуются эти сэндвичи.
