– Я бы с удовольствием погуляла по территории. Увидеть все сразу, понимаете? Здесь есть просто невероятные вещи.
У нее на губах появилась улыбка, но Цинния поднесла к ним стакан, и улыбка исчезла. Пакстон подумал над ее словами. Неужели хочет, чтобы он провел для нее экскурсию? Он даже не знал, можно ли это. Или она хочет оказаться с ним наедине?
– Не знаю, можно ли это, но если разрешат, я вам сообщу, – сказал он.
– Идет, – сказала она с явным разочарованием.
– Кто знает. Я могу спросить. – Он взглянул на Циннию. – Итак. Вы говорили следующий шаг – преподавать английский в другой стране, верно? Так вы этого хотите?
Она пожала плечами:
– В других странах жизнь дешевле. Я немного устала от Америки.
– Это не рай, но тут лучше, чем в других странах. У нас по-прежнему есть чистая вода.
– Чтобы получить чистую воду, есть огонь и йод в таблетках.
– Я не то имел в виду. Сказать по правде, я немного вам завидую. Убраться отсюда было бы неплохо.
– Так почему этого не сделать?
– Чего?
– Почему не уехать?
Пакстон помолчал. Подумал. Отхлебнул пива. Поставил стакан. Оглядел почти пустой бар. Посмотрел через входную дверь на сверкающий интерьер «Живи-Играя». Он не знал, как ответить на этот вопрос. Она сказала это так, как будто уехать так же просто, как взять стакан и поднести к губам. Как будто это нечто такое, что он легко может сделать.
– Не так-то просто… – сказал он.
– Обычно просто.
– Как? Скажем, уйду я сейчас отсюда, выйду за дверь. Как заработать на жизнь? Куда я пойду?
Она улыбнулась:
– Со свободой всегда так. Она у вас есть, пока вы от нее не отказываетесь.
– Что это значит?
– А вы подумайте.
Она отпила из стакана и улыбнулась, тонус лицевых мышц у нее упал, и это было заметно. Она тоже пьянела. Она его испытывала. Ему это нравилось. И он сказал:
– Я знаю одно: быстро мне отсюда не выбраться.
Именно поэтому он не обращал внимания на поступавшие в часы предложения подписаться на участие в пенсионной системе. Сделав это, он признал бы, что игра закончена.
– Да будет так, – сказала она и залпом допила оставшуюся в стакане водку. – Кстати, не прогуляться ли нам? Да, я целый день провела на ногах, но сейчас они у меня затекли.
– Конечно, – сказал Пакстон. Он допил пиво, закрыл счет, слегка постучал пальцем по часам, оставляя чаевые. Цинния сделала то же. Он вышел за ней из бара. Казалось, она знает, куда идет.
– Куда пойдем? – спросил Пакстон.
– Я бы сейчас поиграла в видеоигры. Любите видеоигры?
– Конечно.
Они поднялись на верхний уровень и вошли в пассаж, где Пакстон уже побывал сегодня с Дакотой и где они застали Уоррена. Цинния сразу прошла в заднюю часть здания, остановилась перед автоматом с игрой «Пакмэн», взялась за джойстик, но тут же его выпустила.
– Как жаль, это для одного играющего.
Ей явно хотелось поиграть. Рядом стоял автомат с игрой «Охота на оленей». Стрелять предстояло из двух дробовиков – оранжевого и зеленого.
– Отлично. Давайте. – Пакстон взял зеленый дробовик. – Я возьму этот.
– Серьезно? – спросила она, хотя уже начала игру.
Он провел часами перед сенсорной панелью и взвел курок дробовика.
– Конечно.
Цинния дернула джойстик. Пакстон повернулся к видеоэкрану, на котором был изображен сельский пейзаж. Лес вдалеке, журчащий ручеек. На опушку выскочил олень, в реальной жизни до него было бы несколько сотен метров. Пакстон прицелился, выстрелил, но промахнулся. Олень без помех добрался до края экрана и исчез.
– Любите видеоигры? – спросил Пакстон.
– Эту люблю, – сказала Цинния. – Надо набрать побольше очков.
– Это сколько?
– Вообще максимальный счет – больше трех миллионов, – сказала она. – В этой игре большой счет – сто двадцать тысяч. Не сразу, но столько я набрать смогу. Не сегодня. Но сейчас можно поупражняться.
Появился еще один олень. Снова промах.
– Есть чем заняться?
– Есть.
Пакстон сосредоточился на игре. На экране появился еще один олень и остановился у ручья. Как будто понимал, что игра, не предвещавшая для него ничего хорошего, давала возможность напиться. Пакстон прицелился и выстрелил. Олень упал, алое облачко появилось над местом, куда попал заряд.
