— Да, цинично, но верно. А теперь — пища для размышлений: в то время, о котором ты говоришь, в Лондоне хватало шикарных иностранок, готовых торговать собой. Рывок одной из этих потаскушек к свободе не стоил того, чтобы ради нее тащиться в Бат и совершать убийство.
Поразмыслив, Даймонд оценил мудрость друга. Он припомнил фразу Вики о том, что среди девчонок незаменимых нет.
— Если ты прав, значит, она приехала в Бат и познакомилась с кем-то из местных, кто не только прикончил ее, но и обезглавил, чтобы затруднить опознание.
— Это не Шерлок Холмс говорил, мол, сельская местность прекрасна, но список ее грехов в сравнении с лондонским — бесконечен?
— Вы сегодня проверяли электронную почту, шеф? — спросила Ингеборг, врываясь в кабинет Даймонда.
— У меня есть дела и поважнее. Вот, скажем, Кита чуть не убили. Так что вы хотели мне сказать?
— Давно пора получить известия из лаборатории — насчет того волоса, который нашли под брелоком молнии Нади.
Она была права. Из-за недавних событий Даймонд напрочь забыл про волос. Но признаваться в этом Ингеборг не собирался.
— Люди в белых халатах всегда долго раскачиваются. Найдут что-нибудь важное — позвонят сами.
— Я просто хотела вам напомнить, — объяснила Ингеборг. — Кстати, это не вас я видела вчера во время упражнений с пикой?
— Я же предупреждал, что приду посмотреть. Похоже, у вас талант управляться с оружием. А как насчет сбора информации?
— В таком деле лучше не спешить, шеф. Сначала я хочу, чтобы меня привыкли считать своей и не шарахались от каверзных вопросов.
— А я познакомился с маркитанткой, — сообщил Даймонд.
— С миссис Суитин? От нее не спрячешься.
— Я и не пытался. Сразу объяснил, что я из полиции. Но само собой, не стал распространяться, что вы работаете на меня.
— Позднее она упоминала о вас. И расстраивалась, что местное отделение «Запечатанного узла» попало под наблюдение полиции.
— Знаете, кто такая эта миссис Суитин? — спросил Даймонд. — Жена майора Суитина, гольфиста и светоча Лансдаунского общества. Супруги Суитин — те самые люди, которые сообщили в полицию, что Руперт пытался вскрыть чужие машины.
Ингеборг задумчиво навивала на палец светлую прядь.
— Я тут вот о чем подумала, шеф… К военной службе все в «Узле» относятся серьезно. Если Руперт допустил какую-нибудь оплошность, он подвел свой полк.
— И за это его шарахнули по голове? У военных есть свои способы расправляться с нарушителями дисциплины.
Ингеборг медлила на пороге кабинета.
— Не знаю, слышали вы это на тренировке или нет… Мой командир предложил мне перейти в кавалерию.
Вот наконец и всплыла главная цель ее прихода. И электронная почта тут ни при чем. Ингеборг пленила блестящая карьера офицера кавалерии.
— Потому что вы умеете правдоподобно размахивать шпагой?
— Я умею ездить верхом. У меня был пони. — Ее рвение было очевидно.
«Ох уж эти наездницы», — мысленно проворчал Даймонд.
— Предполагалось, что вы займетесь этим делом не ради собственного удовольствия.
— Я могу и работать, и развлекаться, — уверяла она.
— А планировалось, что вы будете вести себя тихо и постепенно выясните, что случилось на самом деле.
— Помню, шеф, но…
— Слушайте, Ингеборг. Полной картины событий у нас по-прежнему нет. Миссис Джарви здорово помогла нам: теперь мы уверены, что Надя приехала в Бат после 23 июля 1993 года и вскоре после этого исчезла. Когда там у вас проходит бой?
— В начале августа.
— Правильно. В выходные, 7 и 8 августа, «Запечатанный узел» устраивал большой сбор — реконструкцию Лансдаунской битвы.
— Ой!
— В этом году Руперт Хоуп принимает участие в очередной реконструкции и случайно выкапывает часть скелета Нади.
— И его убивают. — Глаза Ингеборг вспыхнули.
— Вот почему я не хочу, чтобы вы гарцевали у всех на виду. Шпионы должны быть незаметны.
В диспетчерской Даймонд сообщил подчиненным последние известия о состоянии Кита Холлиуэлла и объявил, что вместо него возглавит группу. Теперь у расследования есть реальная цель, на которой следует сосредоточиться, добавил он, и перечислил важные даты лета 1993 года. Даже бристольцы слушали как завороженные.
— Я отдал фотографию Нади нашему гуру по связям с общественностью, — продолжал он. — Расклеим портреты по всему городу, покажем по телевизору. Кто-нибудь да вспомнит ее.
