Попятился кавказец и выронил тарелку с кавказским кушаньем.
А юноша тут же скидывает джинсы, а под джинсами у него – волосатые копыта и длинный чёрный хвост.
Ещё сильнее попятился кавказец и выронил большой кухонный нож.
Тряхнул юноша своим длинным чёрным хвостом, и кавказца такой страх обуял, что он немедленно покинул квартиру своей бывшей жены.
– Ну что ж, продолжим наши любовные утехи? – повернулся удивительный юноша к девушке.
– Слушай, а ты кто вообще? – не удержалась от вопроса блондинка.
– Разве ты не видишь? Я – фавн!
– Слушай, я девушка приличная, я фавнов себе в мужья не беру. Вали-ка ты подобру-поздорову из моей квартиры!
– Ну, как знаешь, – обиделся фавн. Натянул джинсы и кепочку, да и пошёл обратно в ночной клуб. Мало там, что ли, других девушек, готовых пойти с ним в «лабиринт страсти»?
Блондинка после того случая совсем другой сделалась – даже близкие подруги её не узнаю́т. С кавказцами она больше дела не имеет и, прежде чем начать с кем-то встречаться, тщательно ощупывает его голову на предмет рогов. Да и вообще перестала называть своих бойфрендов мужьями, а себя всё чаще называет вавилонской блудницей. Наверное, Библию читает…
Жил-был добрый, благостный православный писатель. Он писал, что надо всей душою любить Бога и ближних, увещевал своих читателей очищать души от греха и стяжать мирный дух, размышлял о вреде осуждения, зависти и других человеческих пороков. Очень любил творения преподобного Силуана Афонского и всё время цитировал их…
Никто из читателей и не подозревал, что писатель этот был оборотнем. Как только захлопывал он крышку ноутбука, так сразу превращался в волчару! Мнил себя непризнанным гением, мечтал о Патриаршей литературной премии и исступлённо требовал у Бога поставить во главе русского народа сильного вожака. (Самое смешное, что он даже не заметил, когда сильный вожак в действительности пришёл, потому что представлял его в своих грёзах совсем другим.)
По отношению к своим ближним оборотень вёл себя ужасно и в итоге распугал всех, кто его любил и поддерживал, включая собственную жену. Едва кто-нибудь пытался протянуть ему руку помощи или проявить братскую любовь, писатель прижимал уши, рычал и щерился. А если помочь пытался кто-то из писательской братии, оборотень бросался на него и старался побольнее укусить, забывая, что всего десять минут назад проникновенно рассуждал в текстовом редакторе о том, какой разрушительной силой обладают зависть и ненависть. Когда же кто-нибудь говорил бедняге, что у него острые клыки и лохматый хвост, писатель дико обижался и гордо удалялся в лесную чащу с украденной овечкой в зубах.
Так бы и жил этот удивительный субъект – кровожадный хищник и проповедник смирения одновременно – в своей писательской берлоге, пропитанной запахом волчьей шерсти и табака, – если бы Господь его не спас.
Всё случилось ясным летним вечером. Только собрался писатель заняться «нощным бдением» со своим ноутбуком, как в его окно кто-то постучал. И это было бы не удивительно, если бы жил он на первом этаже – но оборотень жил не на первом, а на двадцать первом. Подошёл он к окну и видит сияющий хромом автомобиль. Водительское стекло опущено, и благообразный возница в белой ливрее вежливо так постукивает в писательское окно.
Оборотень внутренне напрягся: где-то он о чём-то таком как будто бы читал… Но окно распахнул – из любопытства.
– Вы стали лауреатом самой главной литературной премии в духовном мире! – с лакейской улыбочкой говорит возница. – И я должен отвезти вас на торжественную церемонию вручения!
Писатель наконец вспомнил, что читал такую историю: один монах жил в горах и предавался нощным бдениям. Однажды ночью к нему явилась сияющая колесница, и кучер объявил, что монаха избрали архиепископом той страны и просят занять кафедру. Монах, ликуя, шагнул в сияющую колесницу, упал со скалы и разбился – ведь это было бесовское наваждение.
– Нашли дурака! – возмутился писатель и хотел уже захлопнуть окно. Но возница говорит:
– Я от Бога, а не от бесов. Если не верите, можете перекрестить мой лимузин.
