Прикинув, в какой стороне находится замок, он осторожно высунул голову. Как Мэри и говорила, колес в небе прибавилось. Они вращались над замком, заливая его ослепительным светом. Грохот сменился низким ревом, от которого в теле возникала дрожь и гудело в голове. Марк увидел, как одна из башенок замка покачнулась и рухнула. Грохот обвала был слышен даже сквозь непрестанное гудение колес в небе.
— Всего их пять, — сказала Мэри. — Ты хоть догадываешься, откуда они взялись?
Он не ответил ей, ибо кто мог что-то знать об этом? Колдовство, подумал он, но ничего не сказал, припомнив, с какой насмешкой посмотрел на него Джонс, заметив, что, когда человек сталкивается с ситуацией, в которой не может разобраться, он начинает говорить о колдовстве. Но в памяти людей не было ничего подобного. И в древних рукописях, прочитанных им, ни о чем подобном не упоминалось… хотя, минутку, остановил он себя, черт возьми, минутку — кое-то все-таки упоминалось там, где меньше всего можно было ожидать. В Книге пророка Иезекииля, глава первая. Марк попытался точно припомнить текст, но не смог, хотя в памяти всплыло, что там шла речь не только об огненных колесах. Надо было, сказал он себе, меньше сидеть над древними рукописями, а почаще заглядывать в Библию.
Колеса образовали круг как раз над стенами замка и стремительно закружились, пока не слились в одно огненное кольцо, вращающееся над древними строениями. Низкий гул перешел в грозный рев по мере того, как колеса убыстряли вращение, стягиваясь все ближе и опускаясь почти до крыш замка.
Башни и башенки крошились и обваливались, сквозь грозный гул был слышен грохот осыпающейся кладки. Из огненного колеса ударили синие молнии, раздался гром такой оглушительной силы, что, казалось, вся земля содрогнулась и подпрыгнула.
Инстинктивно Корнуэлл вскинул руки, чтобы защитить голову, но, пораженный открывшимся зрелищем, остался стоять. Мэри тесно прижалась к нему, и справа и сзади от него кто-то — скорее всего, Снивли, подумал он, — тихонько поскуливал от страха.
Воздух полыхал от молний и блеска огненного колеса, земля качалась у них под ногами, и грохот стоял такой, что, казалось, от него могут треснуть кости.
В центре огненного круга поднялось огромное облако, и Корнуэлл понял, что это пыль от рухнувших стен.
Все кончилось внезапно. Огненное колесо легко поднялось в небо и разделилось на пять небольших светящихся кругов, которые стремительно унеслись вверх, держа путь к востоку. Через несколько секунд их уже не было видно.
И сразу же в мире снова воцарилась тишина, которую нарушал только шелест обвалившейся кладки — рухнули стены замка Зверя из Бездны.
Лишь к концу третьего дня они вышли к воде. Ландшафт постепенно изменился. Унылые пространства Проклятой Долины постепенно уступили место плоскогорью — такому же сухому, но менее отталкивающему. Вечером первого дня они увидели вершины Туманных Гор, синевшие в дали, а теперь, расположившись у ручейка, откуда горы были не больше, чем в дне пути, они видели огромный хребет, который прямо из плоскогорья поднимался в небо.
В последний раз они нашли воду утром второго дня, и им удалось взять с собой лишь небольшой бурдюк, который остался там, где его сбросила взбунтовавшаяся лошадь. Они провели несколько бесплодных часов в попытках раскопать хоть что-нибудь в бывшем дворе Замка, он был завален рухнувшим камнем и щебнем.
Они развели костер и приготовили небогатую трапезу.
— Еды осталось только на завтрак, и это все, — предупредила Мэри. — Мы доедаем последние початки.
— Не пропадем, — утешил ее Хэл. — Может, нам придется нелегко, но с голоду не умрем.
Снивли спустился с холма и на корточках присел у костра.
— Пусто и тихо, — сказал он. — Я обошел все вокруг. Ничего не видно. Никаких следов, даже старых. Вообще никаких следов. Мы тут единственные живые существа. Но мы не должны тут оставаться. Надо уходить отсюда.
— Мы как раз на середине пути, — заметил Джиб. — Может, и еще дальше. И у нас топорик, который надо вернуть Старцам.
— Эти Старцы, — предупредил Снивли, — если мы вообще найдем их, возьмут твой драгоценный топорик и снесут тебе голову с плеч.
