— Пытаешься ввести нашу гостью в заблуждение? Прикинуться заколдованным эльфом в надежде получить «волшебный поцелуй» и «освободиться от чар»? Не надейся! Ты мой крепостной трэльф и навеки им останешься. Сам виноват, — шлем с говорящей головой повернулся в другую сторону — к берегине. — Не обращайте внимания на высокопарную болтовню Краставаца. Триста лет назад он действительно был обычным эльфом, но умудрился так испортиться, что начал превращаться в тролля. А потом навеки застрял посередине. Так что наш приятель — единственный в своём роде тролле-эльф, трэльф, короче говоря.
— Простите, ваша милость! — Повелитика поднялась, поклонилась и, хлопнув в ладоши, исчезла. Через миг её тоненькая фигурка возникла на соседнем трофее — огромной голове дикого вепря. С удобством расположившись прямо на вздёрнутом чёрном пятачке ужасной свиньи, фея немедленно возобновила свой натиск.
— Перипетии жизни этого огурцеподобного меня мало волнуют. Но если вы всё слышали, то соблаговолите ответить: спасёте ли вы мою госпожу от незавидной судьбы, ей уготованной?
— А с чего вы взяли, юная леди, что её ждёт именно незавидная судьба? — хмыкнул собеседник. — Выйдет замуж за герцога Горамышца Турнирского или за князя Лбопролома Пивохватского (их король рассматривает в качестве наиболее желательных зятьёв), родит трёх или четырёх детей и будет вполне счастлива. Со временем станет королевой и будет править страной вместо мужа, вечно болтающегося то на турнирах, то на охотах. Потом заведёт себе пару-тройку трубадуров, а когда те начнут надоедать — прикажет отрубить им головы. И всё будет «как у людей».
— Неправда! Моя госпожа совсем не такая! — от досады маленькая берегиня вскочила и топнула ножкой о рыло кабана. От её каблучка полетели искры. Голова вепря вдруг обиженно хрюкнула, в его стеклянных глазах блеснул кровавый огонёк. Подбросив рылом фею в воздух, оживший вепрь попытался поймать её в распахнувшуюся пасть. Повелитика взвизгнула и едва успела исчезнуть — зубы чучела щёлкнули впустую. Проявившись вновь на крышке обшарпанного комода с другой стороны, берегиня по щиколотку утонула в пыли, тут же поднявшейся в воздух и окутавшей миниатюрную фигурку серым душным облачком. Голова в шлеме захохотала. Краставац скорчил предельно огорчённую рожу и потупил глазки, а когда девушка-фея закончила чихать и, рассерженная, упёрла в бока крохотные ручки, он, подпрыгнув, повис в воздухе рядом с ней и протянул кружечку с исходящей пузырьками жидкостью:
— Выпейте, моя госпожа! Настойка лимодава антигневного! Очень вкусная, между прочим. Кисленькая, прохладненькая, газированная. — Краставац облизнул губы и кончик носа длинным ярко-зелёным языком. — Не обижайтесь на господина. Ведь вы вторглись в его дом без приглашения, а теперь ещё пытаетесь заставить его действовать по собственному плану.
— Какому такому плану? — деланно удивилась берегиня.
— Ясно, какому! — скривила губы Голова-в-Шлеме. — Неужели сударыня полагает, что её волшебство настолько незаметно, а рыцарь-маг так стар и бездарен, что не сможет его обнаружить? Начнём с грозы. Согласно прогнозу погоды Лупковской обсерватории над центральной частью королевства сейчас «область высокого давления» — натуральный антициклон. И никаких обычных гроз быть не может в принципе. Я немного повозился, допросил кое-кого из воздушных духов — и вот результат: жуткую грозу устроила «рассерженная берегиня из дворца».
Едем дальше. Мост! Прочный и надёжный, совсем новый — чтобы его снести, нужно было как минимум получить помощь местного Главного Водяного. Теперь понятно, почему третьего дня принцесса во время купания потеряла драгоценный фамильный перстень. Плата за помощь, не так ли? И наконец, последнее: все дороги к моему замку тщательно замаскированы, заколдованы и увидеть их на развилке без волшебной помощи люди просто не могли. Кто «открыл глаза» бедняге капитану Готосту? Кто заставил его выбрать путь, ведущий именно сюда? Пальцем показать? Не надо? Цыц! Не перебивать! Я здесь хозяин! — голова очень сердито шикнула на раскрывшую рот для ответа берегиню. — А теперь? Что я вижу? Стоило отвлечься на минутку, а вы, милочка, уже «охмурили» простодушного Краставаца и даже успели заручиться его «словом эльфа». Нерушимым, между прочим.
