— Откуда ты здесь? — вскричал пораженный Фархад.
— Кто знает, воин, где я нахожусь? — улыбнулась девушка, легко ступая босыми ногами по острым камням. — Здесь ли или, может, в доме моего отца. Я принесла тебе чистой воды, пей.
И, остановившись, рядом с Фархадом, подала воину кувшин. Жадно пил он холодную прозрачную воду, а вода в кувшине не убывала.
— Благодарю тебя за заботу, несравненная, — произнес Фархад, утолив жажду и откровенно любуясь стройной фигурой девушки.
— Ты в большой опасности, воин, — покачала головой та. — Путь, которым ты идешь, ведет к пещерам людоедов. Они сильны, и твой острый меч не оставит на их шкуре даже царапины.
— Откуда здесь людоеды? — не поверил Фархад. — Их пища — люди, а люди не живут в Офире, мне рассказывал о том Раджа.
— Люди живут везде, — не согласилась девушка и провела ладонью по щеке Фархада. — Тебе нужно выбрать другой путь.
— Я иду по карте твоего отца!
— Он обманул тебя. Истинной была первая карта, которую и запомнил его слуга. А потом карта стала врать. Послушай меня, не перебивай! Отец не хочет выдавать меня замуж. Ни за кого. Он злой колдун и готовит меня для страшной жертвы.
— Тогда я возвращаюсь! — гневно выкрикнул Фархад. — Я силой заберу тебя из его дома, а если он осмелиться встать на пути, то у меня есть меч!
Девушка грустно улыбнулась и приложила палец к губам Фархада.
— Молчи и слушай, воин, — сказала она. — У нас лишь несколько мгновений на закате. Ты должен выбрать иной путь, найти яйцо птицы Анзуд и привезти его отцу. Только так мы сможем быть вместе. Ищи путь, воин.
— Но куда же мне идти? — в отчаянии произнес Фархад. — У меня только одна карта, и она лжива!
— Ты пил из моего кувшина, — улыбнулась Шаджару-д-дурр. — А, значит, тебе подскажет сердце.
И, едва прикоснувшись губами к его щеке, развернулась и пошла прочь.
— Постой! — выкрикнул Фархад, но, пройдя между валунов, девушка просто… исчезла.
Всю ночь он не сомкнул глаз. Лежал на плаще, смотрел острый рог Луны и думал, думал, думал… О прекрасной дочери колдуна, о его зловещих замыслах, о том, куда направились Радж Сикх и великан Реза, о таинственном яйце птицы Анзуд и о том, какой путь выбрать. И когда восход оплавил дальний край неба, Фархад решил эту задачу. Славный воин, он всегда оказывался на поле брани там, где требовалась помощь его друзьям. Вот и теперь, едва он убедил себя, что индус и перс — воины его отряда, как неведомая сила подняла Фархада с земли и указала направление. Собрав вещи, он вскочил на верблюда и направил его на юг, прямо по высокой траве. Его друзья в опасности, они приняли неравный бой, и им требовалась помощь. И тут же царившая прежде тишина лопнула, словно надутый воздухом пузырь, и огромная равнина Офира наполнилась шорохами, звуками, шипением змей и дальним ревом зверей. Фархад не чувствовал усталости — испив воды из кувшина, он оставался бодр. Желтые змеи, чей покой нарушил всадник, выпрыгивали из травы, но воин лишь отмахивался от них мечом, и срубленные головы их падали в высокую траву. Десять змей, две гигантских крысы, огромное неуклюжее насекомое, напоминавшее муравья, несколько дикарей в набедренных повязках и с копьями — ничто не остановило воина. Он скакал и скакал, пока не достиг стены джунглей, где, спешившись, оставил верблюда и бросился в чащу, прорубая себя путь мечом. Он шел и шел — час, другой, третий, пока не услышал отчаянные крики — где-то рядом шло сражение.
Воин Фархад опоздал. У руин древнего замка, поросшего подлеском и переплетенного лианами, лежали растерзанные тела его спутников. Они не дошли всего чуть-чуть — на плоской каменной ладони полуразрушенной статуи неизвестного божества, что возвышалась шагах в тридцати позади, лежало большое яйцо птицы Анзуд. Именно таким и показывал его колдун на рисунке древнего свитка — скорлупа, покрытая паучьим узором. Но Фархаду некогда было разглядывать находку — те, кто убил его спутников, уже заметили воина. Лица дикарей — хранителей яйца — были покрыты той же паутиной, что и скорлупа — причудливый узор проступал тонкими венами сквозь кожу.
