Он несколько секунд молчал, потом только сумрачно кивнул.
– Но спать я буду в твоей комнате, – сказал он.
– Слыхали уже… – вздохнула Соня.
* * *
Но спать в её комнате ему не пришлось. Пока они ехали, быстро стемнело. Выйдя из такси, Соня заметила свет в своих окнах. – Анька… – выдохнула она.
И сама не поняла, что испытывает – облегчение или досаду.
– Мить… Тебе лучше сейчас не ходить. Ты – как красная тряпка для неё.
– И что – мне в подъезде опять ночевать?
– Может, пойдёшь домой и…
Ей самой ужасно не хотелось его отпускать, просто душа переворачивалась, но – сестра…
– Нет, не может, – категорично заявил он. – Никуда я не уйду! Подъезд так подъезд.
– Мить!
– В конце концов, она всё равно узнает, Сонь. Не надо вранья.
Он решительно потянул на себя дверь.
Соня открыла квартиру своим ключом – в коридоре никого не было, но из Анькиной комнаты слышались возбуждённые голоса. Бросив сумку у зеркала, Соня устремилась туда и замерла на пороге.
На полу, опираясь головой на диван, полулежал Костик. Вид у него был ужасающий: губа опухла, из разбитого носа текла кровь, на щеке – кровоподтёк. Рукав куртки порван, брюки – вымазаны в грязи, словно парень валялся в луже. Не надо было быть слишком догадливой, чтобы понять – Костика избили. Над с ним суетились девушки – Анька и Катя. Анька пыталась остановить кровь – рядом стоял пузырёк с перекисью водорода; Катя стаскивала куртку.
Соня с трудом сделала вдох.
– Господи, Аня, что?..
Все обернулись. Соня смотрела на сестру: кто её знает, что она сейчас устроит? Но той, казалось, не до разборок.
– Сонь… помоги! – взмолилась она. – Ему шевелиться больно… Что делать?
– Кто ж его так?!
– Да какая разница, кто! – заорала сестра.
– Так. Успокойся немедленно!
Соня сбросила с себя куртку и присела перед парнем.
– Где болит, говори?
– Спина…
– Шевелиться можешь?
– Да… только больно.
– А живот, голова – как?
– Я закрывался… Они по спине – ногами…
– Ясно. Может, почки, а может, и рёбра сломали. Скорую вызвали?
– Не будем мы никого вызывать, – замотала головой Анька.
– Это ещё почему?!
– Они… они сказали, что найдут его… а если мы кому скажем – тогда вообще убьют!
– За что – убьют? – раздался голос за спиной у Сони.
Дима появился в дверном проёме следом за ней. Анька подняла голову. Катя тоже замерла, уставившись на него. Она оскорблённо поджала губы, на глазах у неё выступили слёзы. Девушка перевела полный ненависти взгляд на Соню, однако ту волновала только реакция сестры.
Но Анька, казалось, даже не удивилась. В ней что-то переменилось, появилось нечто незнакомое, слишком взрослое. Она смотрела на Диму прозрачным, невидящим взглядом.
– Он денег должен! – ответила вместо неё Катя, пытаясь привлечь к себе Димино внимание. – Его на счетчик поставили.
– Кать… молчи! – замотала головой Анька. – Ничего не рассказывай!
– Ну и как мы тогда поможем? – спросил Дима.
– Не надо… мы сами… – сестра отвернулась.
– Ладно, хорош дурака валять. Ань, говори, что случилось! – потребовала Соня. – Или я звоню в милицию.
– Не надо… – Костик попробовал приподняться, но тут же застонал.
– Его надо уложить. Мить, помоги…
Все вместе не без труда переместили парня на диван – Костик совсем пал духом и ничем им не помогал, словно и руки, и ноги ему отказали.
– Сонь, ты сняла деньги? – неожиданно спросила Анька.
Вызова в её голосе не было, только озабоченность. Соня замерла – она совсем забыла о своём обещании.
– Сегодня – нет.
– А когда? Ты же сама сказала!
– Извини. Забыла.
– Ну, ещё бы, – губа у сестры презрительно дёрнулась.
– А сколько надо? Кому он должен? – снова вмешался Дима.
– Не твоё дело! – вяло огрызнулась та.
Соня нахмурилась. Самолюбие – самолюбием, но позволить сестре разбазаривать деньги, которые мать для неё откладывала? Соня не имеет на это права, да и Мара просила… И пусть Анька думает всё, что угодно.
– Имей в виду, – спокойно проговорила Соня, хотя тревога её нарастала. – Снимать наличные я не буду. Открою счёт на твоё имя и переведу туда.
– Но это целая история!
– И ещё. Сделаю это только, когда ты мне всё объяснишь…
– Да как ты смеешь! Это мои деньги! На что надо, на то и трачу! Ты… знаешь ты кто? Воровка!
